сохранить его жизнь, так как он был им другом и союзником, когда они воевали в Иберии, другие же предлагали его наказать, поскольку он поднял оружие против друзей. Но Сифакс, захворав от огорчения, умер» (App. Lib. 28). По свидетельству Тита Ливия, «Сифакса незадолго до Сципионова триумфа перевели из Альбы в Тибур, смерть избавила его от глазеющей толпы. Сама эта смерть, правда, не прошла незамеченной: его похоронили на государственный счет. Полибий, писатель, которым нельзя пренебречь, однако, пишет, что Сифакса вели в триумфальном шествии» (Liv. XXX. 45). О том, что знатный пленник был похоронен на средства, выделенные государственным казначейством, сообщает и Валерий Максим: «Отцы сенаторы постановили, чтобы Сифакс, один из самых могущественных нумидийских царей, который умер в заключении в тибурской тюрьме, был удостоен общественных похорон, то есть к дару жизни в данном случае добавилась честь погребения» (V. 1. 1).

Спорным является вопрос о том, проводили Сифакса в триумфе Сципиона по улицам Рима или нет. Полибий конкретно указывает, что «в триумфе через город среди пленников шел и царь масасилиев Софак, который немного спустя кончил дни в тюрьме» (Polyb. XVI. 23). О царе Нумидии Сифаксе, «которого победил Сципион Африканский и провел в триумфе», пишет Луций Ампелий (37.1). Валерий Максим, упомянув завоевателя Македонии Эмилия Павла и победителя Ганнибала Сципиона Африканского, напишет, что перед их триумфальными колесницами вели двух царей, Персея и Сифакса (VI,2.3). Поэтому приходится констатировать, что однозначного ответа на данный вопрос нет.

* * *

Исход битвы на Великих равнинах, окончательное поражение Сифакса и трагическая гибель Софонибы самым негативным образом сказались на судьбе Гасдрубала, сына Гискона. После поражения он решил продолжить борьбу, собрал остатки армии, но, поскольку сил было недостаточно, стал освобождать рабов и раздавать им оружие (App. Lib. 24). В разгар этих приготовлений полководец получил из Карфагена весть о том, что в столице его обвинили в плохом руководстве войсками и заочно вынесли смертный приговор. Новым командующим армией назначен Ганнон, сын Бомилькара, племянник легендарного Ганнибала.

В том, что Гасдрубала приговорили к смерти, ничего удивительного не было: казнь военачальников-неудачников была в Картхадаште обыкновенным явлением. Достаточно вспомнить Первую Пуническую войну. Другое дело, что сын Гискона слишком долго испытывал терпение своих сограждан, поскольку некоторых полководцев казнили за гораздо меньшие прегрешения. За плечами Гасдрубала были поражение при Илипе, катастрофа под Утикой и разгром на Великих равнинах. Не слишком ли много для одного человека? Как уже отмечалось, Гасдрубал был талантливым организатором и хорошим администратором, но совершенно бездарным полководцем. Однако это была ни вина его, а беда, не все рождаются Ганнибалами. Да и противостоял ему на поле боя один из лучших полководцев эпохи, Публий Корнелий Сципион, которому за многочисленные победы в Ливии сограждане дадут прозвище Африканский (Liv. XXX. 45). Если смотреть на вещи объективно, шансов в этом противостоянии у Гасдрубала не было.

Ситуация сложилась парадоксальная, поскольку против Гасдрубала ополчились и римляне, и соотечественники. Исходя из этих суровых реалий, опальный военачальник стал принимать в свое войско даже разбойников. Силы его росли, вскоре отряд Гасдрубала насчитывал 3000 всадников и 8000 пехотинцев (App. Lib. 24). Чтобы снабжать своих людей продовольствием, командир был вынужден грабить окрестные селения и проезжих купцов, но другого выхода у него просто не было. При этом он усиленно занимался обучением своих войск, справедливо полагая, что раз война еще не закончена, то в Карфагене о нем рано или поздно вспомнят. Но до поры до времени на Гасдрубала никто не обращал внимания, поскольку ни у римлян, ни у карфагенян не было свободных войск, чтобы покончить с отрядами мятежника.

12. Морское сражение у Утики (203 г. до н. э.)

В те же самые дни, когда решалась судьба Нумидии, около Утики произошло морское сражение между римлянами и карфагенянами. Командующий пунийским флотом Гамилькар воспользовался тем, что Сципион с главными силами армии находился далеко от побережья, и внезапно напал на римский флот.

Сотня боевых карфагенских кораблей появилась у Утики неожиданно для римлян. Лагерь жил размеренной повседневной жизнью, легионеры были задействованы на земляных работах, окружая город высокой насыпью. И в этот момент дозорные доложили, что в море видны пунийские корабли. По сигналу тревоги римляне побросали лопаты, вооружились и выстроились около лагеря. Но если легионеры быстро приготовились к сражению, то флот оказался совершенно не готов к бою. Большая часть трирем и квинквирем были задействованы для осады города со стороны моря, на них были установлены стенобитные орудия, баллисты и катапульты. Некоторые суда были связаны попарно и близко подведены к городским укреплениям, благодаря чему легионеры могли по штурмовым лестницам подниматься на стены и башни Утики. Если бы Гамилькар отдал приказ ускорить ход и немедленно атаковать вражеские корабли, для римлян все могло закончиться сокрушительным разгромом. Однако командующий этого не сделал, чем подарил противнику шанс на спасение. Карфагенские корабли весь день не спеша плыли вдоль берега и только к вечеру бросили якоря в гавани Рузукмона. Гамилькар решил здесь переночевать, чтобы утром напасть на вражеские суда. Какие цели преследовал карфагенский военачальник, совершенно непонятно. То ли хотел, чтобы воины и гребцы отдохнули перед решающим сражением, то ли был настолько уверен в победе, что не считал нужным торопиться. Но как бы там ни было, он лишний раз подтвердил, что большинство поражений карфагенян в войнах с Римом произошли из-за некомпетентности пунийских военачальников. Пока корабли Гамилькара стояли в Рузукмоне, а моряки и гребцы наслаждались отдыхом, в лагерь под Утикой прибыл Сципион.

Командующий быстро оценил размер опасности и принял необходимые меры. По его приказу у входа в гавань в четыре ряда встали на якорь грузовые корабли, связанные толстыми канатами, с одного судна на другое были перекинуты мачты, на которых сделали дощатые настилы. В этой импровизированной деревянной стене были оставлены проходы для небольших сторожевых кораблей, отличавшихся большой маневренностью. Возможно, это были те самые суда, которые Тит Ливий именует «пристами». Что касается боевых трирем и квинквирем, то они расположились в последней линии боевого построения. На грузовые суда поднялись 1000 отборных легионеров, палубы были завалены копьями, дротиками, стрелами и метательными снарядами. Сципион был уверен, что бой будет долгим, поэтому и приготовился так основательно.

С первыми лучами солнца карфагенский флот покинул гавань Рузукмоны, выдвинулся к Утике и построился в боевой порядок. Если Гамилькар рассчитывал, что римляне выйдут из гавани и вступят в открытый бой с его флотом, то он жестоко ошибся. Время шло, солнце поднималось все выше и выше, а римляне по-прежнему оставались на своих позициях. Постепенно до Гамилькара стало доходить, какую он допустил ошибку, промедлив с нападением на вражеский флот. Осознав, что римские корабли так и останутся