Шрифт:
Закладка:
Чтобы вновь переломить ситуацию в свою пользу, царь решил ввести в битву пехоту, выехал перед своими войсками и стал призывать масесилиев прекратить отступление. Увлекая бойцов в атаку, Сифакс погнал коня вдоль строя пехотинцев, вскинул руку с копьем, поднял коня на дыбы и прокричал боевой клич. Нумидийцы приветствовали своего царя громкими криками, теснее сомкнули ряды и пошли вперед. Сифакс вновь устремился в битву, увлекая за собой масесилиев, но в этот момент метко брошенный пилум поразил царского коня. Животное упало на землю и придавило Сифаксу ногу. Никто опомниться не успел, как легионеры побежали вперед и, прежде чем нумидийцы успели прийти на помощь своему царю, вытащили Сифакса из-под коня, скрутили кожаными ремнями и потащили в тыл (Liv. XXX. 12). Масинисса преисполнился ликования, увидев своего злейшего врага захваченным в плен. Связанного царя доставили к Гаю Лелию и бросили в пыль у ног военачальника.
Внезапное пленение Сифакса резко переломило и изменило ход сражения. Пехота масесилиев в бой так и не вступила, после пленения командующего она начала быстро уходить с поля битвы по направлению к Цирте. Следом за ней вышла из боя конница, всадники так быстро погоняли коней, что вскоре обогнали пехотинцев. Битва закончилась так же внезапно, как и началась. Масинисса прибыл к Лелию и заявил, что сейчас самый удобный момент, чтобы захватить Цирту. Царевич был покрыт пылью и кровью, но по-прежнему рвался в бой. Согласно его плану, римляне останутся на месте сражения и немного отдохнут после боя, он же направится к городу вместе с конницей масилиев и пленным Сифаксом. Когда жители Цирты увидят закованного в цепи царя, то откроют перед Масиниссой ворота и впустят в столицу. Гай Лелий согласился, конница масилиев помчалась к Цирте.
К этому времени в городе собралось много воинов Сифакса, однако о судьбе царя ничего известно не было. Слухи ходили самые разные, поэтому когда к городской стене подъехал Масинисса и потребовал открыть ворота, то его не стали слушать. Царевич пригласил для переговоров представителей местной власти и, когда они поднялись на стену, вновь озвучил свое требование. И вновь получил отказ. Осознав, что препирательства ни к чему не приведут, Масинисса приказал привести Сифакса. Увидев своего царя в разорванной и окровавленной одежде, закованного в тяжелые цепи, нумидийцы пали духом. Ни о каком сопротивлении речи больше не было, воины покинули стены и башни, открыли ворота и впустили Масиниссу в Цирту. Победитель проехал по улицам захваченной столицы к царскому дворцу, приказал расставить у городских ворот стражу и хватать всех сторонников Сифакса. В окружении военачальников Масинисса прошествовал в большой дворцовый зал, где и столкнулся лицом к лицу Софонибой. Так в его судьбе произошел еще один крутой поворот.
* * *
Софониба упала перед Масиниссой на колени и быстро произнесла: «Боги, твоя доблесть и счастье даровали тебе полную власть над нами, но если пленница смеет умолять того, кто властен над ее жизнью и смертью, если я смею касаться твоих колен и твоей победившей десницы, то заклинаю тебя царским достоинством, которое еще недавно облекало нас, именем народа нумидийского, к которому принадлежите вы оба – и ты, и Сифакс, наконец, божествами этого царского дворца, пусть они тебя примут при знамениях более благоприятных, чем те, с какими они провожали отсюда Сифакса. Смилуйся над умоляющей: реши сам по своему усмотрению судьбу твоей пленницы, но не допусти ее оказаться во власти надменного и жестокого римлянина. Будь я только женою Сифакса, я и то предпочла бы положиться на честность нумидийца, своего земляка, а не чужака-иностранца. Чем страшны римляне карфагенянке, дочери Гасдрубала, ты знаешь. Если иначе нельзя, молю и заклинаю тебя: освободи меня смертью от власти римлян» (Liv. XXX. 12). В ответ Масинисса протянул красавице правую руку и дал слово, что с ней не случится ничего плохого.
Молодой человек был уверен, что Сципион обязательно отправит Софонибу в Рим, и собирался разрушить планы полководца. Решив сыграть на опережение, Масинисса отправился в покои Софонибы и объявил о том, что их свадьба состоится немедленно. Нумидиец хотел воспользоваться отсутствием Гая Лелия и быстро жениться на красавице, чтобы поставить римского военачальника перед свершившимся фактом. Потому что одно дело – требовать выдачи жены Сифакса, и совсем другое – отнять супругу у Масиниссы. Когда торжества закончились и молодые удались в спальню, в царском дворце объявился Лелий. Лазутчики уже известили его обо всем, что произошло в городе, в том числе и о свадьбе Масиниссы. Пылая праведным гневом, Гай устремился в царские покои, чтобы призвать союзника к порядку и отобрать у него Софонибу. Разбуженный дружным топотом десятка легионеров по мраморным плитам пола, Масинисса вышел из опочивальни и преградил путь римлянам. На требование Лелия выдать ему Софонибу для отправки в лагерь Сципиона Масинисса заявил, что теперь она ему жена и ее судьбу может решить только Публий Корнелий. И никто больше. После чего повернулся к Гаю спиной и скрылся в покоях. Лелий не рискнул силой вытаскивать Софонибу из брачной постели – город был набит нумидийскими воинами, которые в случае конфликта встали бы на сторону Масиниссы. Поэтому военачальник удовольствовался тем, что под усиленной охраной отправил Сифакса и других знатных пленников в лагерь Сципиона. На следующий день Масинисса, как ни в чем не бывало, предстал перед Лелием. Обсудив дальнейший план кампании, союзники выступили в поход, чтобы освободить города Восточной Нумидии от гарнизонов Сифакса.
В это время пленного царя привезли к Сципиону. Весь лагерь сбежался посмотреть на некогда могучего владыку, сокрушенного мощью Рима и теперь понуро бредущего под палящими лучами солнца. Царь с трудом передвигал сбитые в кровь ноги, скованные тяжелой цепью, железные кольца звенели при каждом его шаге. Руки Сифакса также были заключены в оковы, железный ошейник охватывал шею. Царь в буквальном смысле слова сгибался под тяжестью цепей, от усталости его словно пьяного шатало из стороны в сторону. На вершине холма у своей палатки стоял Сципион
