– Не получается, – с едва различимой ноткой отчаяния выдохнул Ясень спустя несколько минут. – Ни клята морского не чувствую. Глупая затея была и я идиот, что повелся.

Я потянулась обнять ссутуленного мальчишку, но вовремя остановилась, помянув недобрым словом собственную силу.

– Иди на кассу. Спасибо, что попробовал. Ты даже не представляешь, как много для меня значит твоя готовность мне помогать.

Ни слова не говоря, подросток вышел в зал, громко хлопнув дверью. Ничего, чуть-чуть поостынет и поговорим нормально. Мне же оставалось работать с тем, что есть, потому что подавать чистый кофе, не замаскировав его ничем, я не стану в любом случае.

– Давай сюда, сама взобью. Ох, грехи наши тяжкие, и чего вы все в эту магию вцепились? Всю жизнь без нее жила и горя не знала. А вы все носитесь то туда, то сюда, магия то, магия это. Самим-то не надоело?

Я изумленно уставилась на Берту, отобравшую у меня ковшик и венчик.

– Неужто без своей магии и сделать ничего не можете? А как вы жить будете, если кончится магия ваша? Ой, не знаю… Богопротивно это всё, магия, шмагия, только честным людям на нервы действуете. Слушьте, вашество, а как вы без магии в туалет бы ходили, а?

– Берта, о чем ты?

– Да о колдунстве этом вашем, об чем же еще! – возмутилась повариха, швыряя венчик в молоко и не обращая внимания на брызги. – Ты, твоя светлость, вообще хоть немного о людях думаешь? Этой магией дом твой пожгли! И не только твой, но и наш! А где было твое колдунство, когда спасаться надо было? Почему не защитило, не спасло?

Моя челюсть медленно, но верно поспешила встретиться с полом. Кофе застрял в горле. Неужели… неужели они так долго винили во всем меня? А теперь почему-то вскипело и выплеснулось?

– Да если бы не твоя магия, никто б не пострадал! – все больше распалялась повариха. – Или постойте. А уж не ты ли убивцев сама на поместье натравила? Что, не сиделось сытой-пьяной в теплом доме, захотелось от папки сбежать, от женишка постылого? Мало вам, блохородным, на нашем горбу ездить, так еще и без угла родного оставили!

Так, это уже переходит все границы. Не смотря на всю свою привязанность к этим людям, позволять себя оскорблять и голословно обвинять я не собираюсь, а потому…

– Не смей! – бешеное шипение раздалось сзади поварихи и мы обе обернулись на белую, как мел, Миру.

Стискивая в пальцах большой кухонный нож, моя служанка с неимоверной яростью посмотрела на обомлевшую кухарку и повторила:

– Не смей оскорблять мою леди! – нож угрожающе блеснул в поднятой руке.

– Ясень! – что есть мочи завопила я в артефакт, сдавив драгоценный камушек в сережке.

На мой крик в кухню ворвался не только юноша, но и встревоженный дворецкий, услышав вопль сквозь закрытую дверь.

Две застывшие фигуры – одна маленькая и решительная, вторая высокая и крупная – были готовы вцепиться друг другу в глотки, не взирая на разницу в весе, добрые до этого момента отношения и общее безумие идеи устроить бойню друг с другом! Мгновенно оценив ситуацию, подскочивший Феликс вцепился в плечи женщины, а Ясень ловким движением выбил нож из рук Миры. Едва не ставший орудием убийства тесак с железным лязгом стукнулся об пол и отлетел к стене.

– Рита, не стой столбом!

От рассерженного крика я выпала из минутного оцепенения и что есть силы вдавила обе ладони в затылки беснующихся служанок. Обе вырубились мгновенно, стоило мне только прикоснуться к их головам.

– Знаешь, самым логичным мне представляется вырубить тебя, чтобы больше таких сюрпризов не было, – сказал Ясень, подхватывая на руки спящую камеристку и вынося ее за дверь. Туда же поспешил дворецкий вместе с ничего не понимающим Анри, которого мы оторвали от колки дров, крикнув в окно просьбу о помощи – дородную повариху одному не унести.

– Уважаемые посетители, мы приносим вам свои извинения за временные неудобства, но вынуждены сообщить, что на сегодня наш ресторан закрывается. Те, кто в данный момент уже оплатили и получили свои заказы, прошу, продолжайте трапезу. Те, кто уже оплатили, но еще не получили – пройдите на кассу, я верну вам деньги. Остальных прошу покинуть заведение, – на автомате пройдя за стойку и вернув деньги, я поспешила еще раз извиниться перед недовольными, закрыть кассу и сбежать в свою комнату.

Слезы против воли душили меня от осознания, что во всеобщем помешательстве есть моя вина. Не осталось сомнений, что-то не ладно в Датском королевстве, и у такой резкой, не характерной для них смены настроения и поведения есть одна конкретная причина – я и моя внезапно взбесившаяся магия. И если бы мужчины не успели, то сегодня пролилась бы кровь самых близких мне людей.

– Не реви, – дверь комнаты хлопнула, заставив меня быстрым движением стереть слезы с лица.

– Ясень, не надо. Уходи, пожалуйста. Меньше всего я хочу навредить тебе.

– Ты сначала высморкайся, а потом уже помышляй мне вредить, – насмешливо хмыкнул он, протягивая мне платок.

– Это можно как-то остановить?

– Чисто теоретически можно.

– А практически?

– А практически придется покупать артефакт, блокирующий природную магию. Детям такой обычно дарят на шестилетие, когда в них магия просыпаться начинает. Ну, разумеется, сильным детям, которые навредить и себе, и другим могут.

– А как магия проснулась у тебя? – не смотря на все риски быть усыпленным, юноша уселся рядом со мной на пол и заключил меня в объятия. Откинув голову на мальчишеское плечо, я попыталась переключиться.

– Немножко раньше, чем у других. Когда мне было пять, я впервые захлебнулся водой во время обеда. Отец торопил, говорил, что скоро к нему придут выгодные покупатели за каким-то старьем, поэтому мне нужно быстрее работать челюстью и проваливать на чердак, пока я не сорвал сделку. Тогда еще его мнение было для меня важным, а потому я торопился. Слишком торопился. И вода попала не в то горло, а после и вовсе вышла через нос, но не как обычно, а пузырями.

– Пузырями?

– Ну да. Маленькими такими, как мыльные, но целиком из воды. Шаловливыми, как котята, но послушными. Отец чуть было не помер со страху, когда их увидел, а затем…