— Да, — опомнился он, — извини за эмоции, я очень волновался за тебя.

Кстати, о «волновался».

— Мир, — я вся напряглась, — а семья знает? Про меня? — озабоченно смотрела на мужчину.

Он покачал головой.

— Нет. Император до поры до времени пожелал оставить это в тайне. Тебе выплатят компенсацию.

Услышанное немного оскорбило, но разбираться с этим сейчас я не буду. Не нужны мне деньги от Ревенера, тем более в той ситуации косвенно я сама виновата, вечно лезу на рожон.

— Даже Себастьян не в курсе? — я удивилась.

— Да, я в первую очередь государственный служащий, а только потом друг.

— А что надо сделать, — вкрадчивым тоном защебетала я, — чтобы это малюсенькое происшествие и дальше оставалось в тайне?

— Малюсенькое? — сверкнул глазами друг. — Ты при смерти была. Герман еще хуже. Некромантов в замке нет.

Я скорчила рожицу.

— Ну, ты же сам понимаешь, что Себ такое просто та не простит. Не поймет. Он же наверняка просил за мной присматривать.

Дознаватель откинулся на стуле и скрестил руки на груди.

— Ты хочешь, чтобы я обо всем молчал, лгал лучшему другу и покрывал тебя?

Я с шальным взглядом закивала.

Да, вот именно этого и хочу.

Он, ни слова не говоря, кивнул.

Люблю я наше молчаливое взаимопонимание.

— Лисси, — опять начал разговор Милир, — а что произошло между тобой и императором? Я думал, что вы, мягко говоря, дружны.

— А он тебе сам ничего не рассказал? — ответила вопросом на вопрос и добавила: — А то я думала, вы, мягко говоря, дружны.

Дракон, конечно, друг. А еще он мужчина. Ему моих метаний не понять.

— Нет, — сощурился чиновник, — но раз говорить не хочешь, попытаюсь узнать сам, как умею.

Да пожалуйста. Я решила закончить нашу разыгравшуюся драму-детектив.

— Так что звал-то? Не здоровья же пожелать.

— Ну, и это тоже, — улыбнулся он. — Но вообще-то, Его Величество ясно дал понять, что отбор заканчивается через три дня. Завтра утром последняя проверка девушек — на невинность, вечером бал, а на следующий день Ревенер сообщит о своем решении.

Да что же такое. Вспомнила, как при нашей беседе Кора что-то тараторила про бал, но слушала ее невнимательно. А надо было наоборот.

— Да, отбор закончится, я после проверки поговорю с каждой девушкой, посмотрю с использованием дара и дам знать Его Величеству, — я грустно улыбнулась. — Кстати, а Ольнея? — вспомнила вдруг о де Гринбергах.

— А что она?

— Ну давай я не буду из тебя клещами ответы вытаскивать. Я ведьма. Я, как и ты, знаю толк в пытках.

— И не поспоришь, — отодвинулся от меня немного Милир. — Она ни при чем. Ее проверяли менталисты. А еще ее матушку и всех домашних. Они непричастны к этой кровавой истории.

Меня аж передернуло. Интересно, сколько по факту жертв у де Гринберга?

— Значит, она все еще участвует?

— Да, — вздохнул Милир, — и если не включать твой дар, то она явный фаворит, так как сейчас пока никто не знает о злодеяниях отца, а она наследница очень родовитого и богатого дома.

— И предателей, — добавила мстительно.

— Лисси, — укоризненно посмотрел на меня дознаватель, — ты ревнуешь?

Я не только ревную, я еще и беснуюсь. Но больше из-за самого Ревенера. К девушке у меня почти нет претензий. Ну, подумаешь, характер немного мерзковат.

А хотя… совет да любовь. Вот пусть на такой и женится, ящерица крылатая.

Мы обговорили все детали завтрашнего дня. Милир обещал, что будет поблизости и не упустит девиц из виду.

Я зашла к своим ведьмам-спасительницам, долго и горячо благодарила за себя и Германа. Они пытались было расспрашивать про Ревенера, но я только печально мотала головой. Как-нибудь расскажу, но не сейчас.

Мы договорились о прощальном ужине на следующий день после бала, а также что не потеряем друг друга.

На следующий день я завтракала уже в женском крыле в нашей заметно поредевшей компании. Не знаю, что сказали невестам, но слухи о моем пребывании в комнатах императора им точно донесли, так как барышни встретили меня унылыми и злобными взглядами. А вот Арлинда — я по ней даже немного соскучилась — и Кора сияли. И чего они такие довольные?

— Девушки, — обратилась я к трем оставшимся, — как вы знаете, сегодня состоится бал, а на следующий день Его Величество определится и объявит о своем решении.

— А это он определится? Или Вы? — сощурилась Ольнея, немного расхрабрившись.

Я сжала губы.

— Решение примет наш монарх, но я, как распорядительница, буду использовать свой дар и о результате сообщу.

— То есть Вы можете погубить нас? Просто так. Никто же не проверит, что Вам дар показал, — вклинилась вампирша Евгения де Робер.

Я скептично на нее посмотрела.

Дневной свет тебя погубит, а не ведьма-распорядительница.

— В замке достаточно менталистов, — ответила я, — думаю, Его Величество озаботился тем, чтобы информация была правдивой.

— Он, может, и озаботился… а может, уже и с императрицей определился? — вскинула брови Жизель.

Да что же вы мне все язвите и язвите. Я же и супа вам на головы ливануть могу. Поискала глазами супницу. Но, к сожалению, сейчас не обед. Так, казнь горячей смолой, то есть жидкостью, отменяется.

— Девушки, — призвала к порядку статс-дама, — деса де Риверс явно хочет что-то вам сказать, а вы ее перебиваете.

Дипломатия не твой конек, Арлинда. Потому что три пары еще более злых глаз снова уставились на меня, но теперь внимательно.

— Для объективного, — я подчеркнула слово «объективный», — решения мне будет необходимо с вами, с каждой по отдельности, побеседовать, — взглянула на де Гринберг.

— Когда? — сразу надменно спросила та.

Стерва тощая.

— После завтрака у вас проверка на невинность, — напомнила я, — а потом вам необходимо подготовиться к балу.

— Мы так ничего не успеем, — захныкала Евгения.

— Не переживайте, — успокоила истерику вампирши, — пообщаемся на балу, он будет длится всю ночь, у нас точно будет на это время.