Шрифт:
Закладка:
Пригвоздив нас взглядом, она придирчиво изучила нас с ног до головы. Мне захотелось прикрыться первым, что попадется под руку.
– Клянусь небесами, прошлогодние были красивее, – фыркнула она.
Я нахмурилась. Мне не почудилось, она только что назвала нас дурнушками? У меня появилось искушение сказать Арти: «Подержи меня», а затем повторить сцену из «Белых цыпочек».
– Вы стилист? – спросила я в ответ на ее замечание.
Она посмотрела на меня, как на вошь.
– Меня зовут Франческа Виенна, – представилась она. Услышав имя, я подавила смешок. Заметив это, она добавила: – Я личный и доверенный стилист дам из семьи Кэш на протяжении очень многих лет.
– А мы Джуд и Арти, – сообщила я с притворной любезностью. – Простые смертные под покровительством молодых людей из семейства Кэш в течение, кажется, нескольких недель.
Костлявая особа хмыкнула с гадким ехидством.
– Ваши имена интересуют меня меньше всего. – Она щелкнула пальцами и крикнула в сторону коридора: – Входите!
В комнату вереницей стали заходить женщины. Они тащили все: гримерные столики, салонные стулья, парикмахерские инструменты, тележки с гелями и лаком для волос, фенами, плойками и ящичками, наполненными предметами, о назначении которых я и понятия не имела. Последняя девушка приволокла большущий гардероб на колесах, в котором висели платья, приготовленные для нынешнего вечера. Всего там было три наряда, однако подружка Александра так и не появилась.
– Минутку, а третья девушка? – поинтересовалась Франческа, поворачиваясь на каблуках, словно подозревая, что та прячется у нее за спиной, и собираясь ее найти.
– Мы с ней даже не знакомы, – осмелилась подать голос Арти.
Франческа засопела.
– Тогда начнем с вас. Садитесь.
Мы с Арти уселись в мягкие парикмахерские кресла и переглянулись, не зная, смеяться нам или дрожать от страха.
– Я не хочу никаких особых изысков, – предупредила я.
Франческа, оскорбленная в лучших чувствах, моментально перестала перебирать свои щетки и расчески.
– У меня есть распоряжения Эгана, которые я намерена неукоснительно выполнить.
Изумительно, этим вечером я буду клоунессой.
Я решила не спорить, чтобы не затягивать процедуру. Франческа принялась наводить на нас марафет, не позволяя даже одним глазком заглянуть в зеркало. Откровенно говоря, уже через три секунды мне захотелось сбежать. Я чувствовала, как дергали волоски у меня из бровей, из головы и над верхней губой. Без конца сыпались замечания, что моим волосам необходимо глубокое увлажнение.
Затем начались комментарии, что мое лицо требует срочного вмешательства пластического хирурга, и тогда я решительно вскинула руки, давая понять, что с меня хватит. Женщины удивленно застыли.
– Мне необходимо отдохнуть пару минут, – заявила я, скопировав интонацию и твердость голоса Эгана. Возможно, именно по этой причине они не стали возражать.
Мой фиктивный парень мог бы мной гордиться!
Я встала и вышла из комнаты. Мне не столько нужно было перевести дух, сколько найти что-нибудь попить – я умирала от жажды. Я решила, что найду воду или другие напитки на кухне. Скорее всего, к вечеру приготовили обильное угощение, правильно? Наверное, и алкоголь тоже запасли.
С такими мыслями я спустилась по лестнице, но мне пришлось притормозить, спрятавшись за угол, поскольку в коридоре, который вел на кухню, послышался голос Эгана.
– На приеме будут делать официальные фотографии для прессы, – рычал он. – Ты не хочешь хотя бы раз в жизни пойти мне навстречу и не корчить постную физиономию?
– Нет, не хочу, – отвечал ему Адрик, который, судя по тону, тоже был в бешенстве. – Я надеялся, что ты не станешь заниматься этим дурацким вечером, но порой я слишком много от тебя хочу, верно?
Боже мой, они ссорились?
– Все делается ради благотворительности, которую Эдриен…
– Нет, – перебил Адрик еще более раздраженно, – шоу устроено ради тебя. Ты знаешь, что можешь перевести деньги в больницу напрямую от его имени, но ты и трех секунд не можешь прожить без репортеров и фото.
Мне почудилось, что Адрик сделал несколько шагов, намереваясь уйти, но Эган бросил ему в спину:
– Ты обожаешь все усложнять, иначе не в состоянии жить спокойно.
Мне очень хотелось высунуть голову, чтобы посмотреть на них, но в таком случае они могли меня заметить, поэтому я положилась только на слух.
– Спокойно… – повторил Адрик с отвращением, как будто слово звучало донельзя нелепо. – Мы не можем жить спокойно, Эган, и никогда не сможем, пока ты не прекратишь заниматься подобной ерундой.
– И что прикажешь нам делать? – с издевкой и злостью бросил Эган. – Только то, что хочется тебе? Если бы мы слушались тебя, то впору было бы вешаться.
– Меня не волнует, что ты творишь со своей жизнью, – четко произнес Адрик, – но не думай втягивать в это меня.
– Ты по-прежнему являешься частью нашей семьи, – напомнил ему Эган резко. – И ты остаешься сыном Эдриена, и фамилия Кэш все еще накладывает на тебя серьезные обязательства. Смирись уже наконец! Целый год прошел!
– Не смей ничего говорить о ней! – тотчас взвился Адрик. – Ты не имеешь никакого права, черт возьми!
Я поразилась тому, сколько ярости прозвучало в его голосе.
Кроме того, когда Адрик сказал «о ней», я немедленно подумала об… Эли. Он имел в виду Эли?
– Я хочу, чтобы ты понял…
– Это ты должен понять, – прервал его Адрик, кипевший от гнева. – Александр, возможно, и боится тебя. Наверное, он думает, что если будет исполнять все твои желания, это что-то изменит или вычеркнет из памяти то, что произошло, ну а я – нет. Отстань от меня, слышишь? Просто оставь меня в покое.
Я слышала, как он ушел вне себя от бешенства, потом громко хлопнула дверь. Я быстро отступила от стены и на миг растерялась, не зная, куда бежать, и завертелась вокруг своей оси, не в состоянии собраться с мыслями и сообразить, куда спрятаться. Эган появился рядом быстрее, чем ожидалось, и, столкнувшись со мной, одарил бешеным взглядом.
Да, он сердился. И не просто сердился. Он был настолько разъярен, что челюсть у него задеревенела, а руки сжимались в кулаки.
– А ты что тут делаешь? – рявкнул он на меня.
– Иду в туалет, – вынужденно солгала я.
– Туалет есть около веранды, – желчно напомнил он.
– Ха-ха, – я расплылась в улыбке, – а я почем знаю.
Послав ему идиотский воздушный поцелуй, я умчалась со скоростью ветра прежде, чем он начал вымещать свой гнев на мне.
Что это было? Что произошло? А что насчет Александра? Может, младший брат слушался старшего не из большого почтения, а из-за страха и долга. И снова кто-то боялся Эгана по тем или иным причинам, например, как Арти и, главное, Эли. Все новые стрелки указывали на то, что он был чудовищем, способным на ужасные поступки вроде… убийства?
Кроме того, братья точно что-то скрывали. Мне это стало очевидно после ссоры Эгана с Адриком. Их отношения были далеко не безоблачными, и крепкой братской дружбы между ними не водилось, хотя они пытались убедить всех в обратном. Интересно, так было всегда или однажды произошло нечто такое, что разрушило их единство и близость?
