в это время старуха вышла из ванной комнаты.

— Ты меня ждешь, мое сокровище? Иди домой, уже поздно, я в порядке, я у себя дома, — проговорила старуха.

Мать и дочь крепко обняли друг друга и расстались.

— А теперь посмотрим, кто кого убил, — сказала старуха, как только легла в кресло и на всю громкость включила телевизор.

Анита ждала момента, когда сообщит Эстер новость, наконец старуха встала, чтобы пойти в ванную комнату. Анита собрала все силы, стараясь сохранить спокойствие, и сказала:

— Я хочу вам сказать, что в следующее воскресенье ухожу отсюда, мне надо поехать к сестре.

Старуха не произнесла ни слова, даже не взглянула на нее, просто молча вышла.

Анита расстроилась, но тут же стала себя успокаивать: «Главное, что я смогла произнести эти слова, теперь все будет хорошо, я вырвусь отсюда», — думала она.

Старуха вернулась, села в кресло и убавила звук телевизора.

— Говоришь, ты едешь к сестре?

— Да.

— Это неправда, ты просто уходишь от меня, не хочешь больше работать. Я это увидела в твоих глазах, после того как накричала на тебя из — за носка. Но я была права, нельзя допускать такие ошибки!

— Вы правы, конечно, но я ухожу не из — за этого, мне надо поехать к сестре, — произнесла Анита внешне спокойно, но напрягая все силы, чтобы старуха не увидела в ее глазах, как трудно ей говорить неправду.

Старуха не сказала ни слова. В течение последующих дней она старалась быть очень вежливой, говорила нежным, ласковым голосом.

Анита чувствовала себя очень неловко, ее мучила совесть, что оставляет ее, но в то же время она прекрасно знала, стоит ей остаться, старуха снова покажет свое настоящее лицо. Она решила не сдаваться, никакие наигранные, нежные слова не могли заставить ее передумать, иначе все будет как прежде.

Последнюю ночь Анита долго не могла заснуть, она легла два часа назад, но так и не уснула. Вдруг в комнату зашла Эстер, наклонилась над ней, держась обеими руками за кровать, и крикнула прямо в лицо:

— Ты не можешь уйти и бросить меня, ты должна остаться!

В ее голосе было столько злобы, а на лице столько ненависти, что Анита испугалась. От неожиданности она не смогла произнести ни слова. Старуха тоже молчала, потом ушла в свою комнату.

Теперь уже Аниту не мучила совесть, сон ее покинул окончательно, но это не страшно, она выдержит еще одну ночь.

Она проснулась раньше птиц, подошла к окну, осторожно, чтобы не шуметь, отодвинула жалюзи.

На улице было совсем темно, река казалась неподвижной, будто в ней совсем не было воды, лес растворился в темноте. Ее сердце постепенно наполнялось радостью, на лице появилась давно забытая улыбка.

«Прощай лес, прощай река, прощайте навсегда, больше я вас никогда не увижу», — сказала она про себя.

Постепенно небо светлело, уже можно различить реку, вода в ней по — прежнему текла настолько бесшумно, что вызывала сомнения в ее присутствии.

В это время из леса вылетели дикие гуси и во весь голос прокричали приветствие безграничной свободе.

Анита глубоко вздохнула. «Какое счастье, что я ухожу из этого дома», — подумала она и улыбнулась.

В этом доме ей покупали еду, но у нее не было самого главного: ей не хватало воздуха свободы. Многим людям на земле не хватает еды, а ей нужен был еще и воздух.

Она пошла на кухню, приготовила завтрак для старухи, поздоровалась с ней, как только та прошла мимо. Старуха не ответила, на ее лице не было никаких эмоций, лишь непроницаемое, суровое выражение.

Она села за стол, надела толстые очки и на всю громкость включила телевизор.

Анита поставила перед ней завтрак и села рядом.

— Во сколько за тобой приедут? — спросила старуха после того, как позавтракала, не отрывая глаз от телевизора.

— В девять часов, — ответила Анита, волнуясь.

— Можешь пойти в свою комнату, проверь, чтобы ничего не забыла, — сказала старуха, даже не взглянув в ее сторону.

Большой черный чемодан и небольшая сумка с ноутбуком стояли возле двери.

Анита заглянула в стенной шкаф, он был пуст, на двери висел ее календарь. Большая желтая птица смотрела ей прямо в глаза.

«Моя родная, я почти забыла про тебя», — подумала она, сняла ее со стенки и прижала к груди. «14 марта, — прочитала она над головой птицы. — Этот день я буду помнить как один из самых счастливых в своей жизни», — подумала она.

Она взяла свои вещи и вышла, старуха стояла возле раковины на кухне. Анита подошла к ней, какое — то время они смотрели друг другу в глаза, старуха слегка приоткрыла рот, чтобы улыбнуться, но не получилось, ее лицо осталось непроницаемым и злым.

— Мне пора уходить, спасибо вам за все, — попрощалась девушка.

— Запомни, Анита, двери моего дома всегда открыты для тебя, ты можешь вернуться, когда захочешь, позвони мне обязательно, обещаешь?

— Обещаю.

— До свидания, Анита, — сказала старуха сухо.

— До свидания, — ответила Анита и вышла.

Впервые в жизни она не смогла выполнить свое обещание, так как не нашла в себе силы позвонить ей, услышать ее голос еще раз.

Уходя из этого дома, Анита забрала с собой память о дочери старухи, всю жизнь она будет помнить доброту этой еврейской женщины с нежным, как цветок, лицом, и то, как она прятала деньги ей под подушку. Никогда не забудет ее испуганный взгляд и добрые открытые глаза. Тридцать долларов на еду из своего кармана, которые совала ей в руку тайком от матери, с каждым прожитым годом будут становиться все тяжелее, все бесценней.

Зло и добро были рядом, но так и не смогли объединиться. На примере этих двух женщин Анита поняла, что нет плохих наций, есть злые люди, отравляющие свою жизнь и жизнь других.

Выйдя из дома с вещами, Анита глубоко вдохнула прохладный воздух и посмотрела на небо. «Господи, я свободна, наконец — то я свободна», — подумала она и села в машину Адама. Отъезжая, она ни разу не оглянулась назад, хотела забыть этот дом навсегда, как забывают кошмарные сны.

- 11 -

Через полтора часа они приехали на новое место работы.

Полька с улыбкой открыла им дверь, не менее счастливая Анита вошла в дом. Они прошли через светлую, просторную гостиную. С правой стороны от длинного коридора, отделяющего гостиную от других комнат, в небольшой комнате перед телевизором на бордовом матерчатом диване спала хозяйка дома Мэри.

Анита с полькой вошли в просторную комнату рядом.

— Вот это