– Вы всего лишь подростки и такое вам не по силам, даже если вы трое прирожденные беркутчи. – Ратмир удивленно вскинул бровь, а Пелагея продолжила: – да, конечно, я знаю кто вы. – Затем взгляд ее разноцветных глаз обратился только к девочке. – Эмма, я уже рассказывала тебе, что мой муж был одержим идей исследовать все параллельные миры, поэтому-то он и изучал энергетические линии и открыл места их пересечения. Шесть лет назад он отправился в первый поход и больше не вернулся. Я не смогла остановить его, но вам не дам совершить это безумие.

– Ты говоришь о папе?

Со второго этажа, где, судя по всему, была спальня, спускалась девочка в сиреневой пижаме лет одиннадцати, с растрепанными рыжими косами по бокам, что падали ниже пояса. Глаза у нее тоже были разными, но все-таки зеленый цвет преобладал больше тогда, как у матери голубой и зеленый были пятьдесят на пятьдесят. Следом за ней по ступеням вниз прыгали поразительные существа. Туловище у них было, как у ящериц, длинное и хвостатое, только обросшее темно-серой короткой шерстью, а голова напоминала голову летучей мыши. У зверьков были и крылья. Они вытянулись чуть ли не вдоль всего туловища и каждый раз, когда короткие лапки смешно прыгали, они слегка приоткрывались и издавали тихий треск. Рат не понимал, почему имея достаточно большие крылья, они предпочитают не летать, а прыгать.

Дочка речной колдуньи, будто прочитав его мысли, объяснила:

– Это трескуны – надоедливые создания, но мы приютили их, когда зверьки попали в тенёту и повредили крылья.

– В тенёту? – переспросил недоумевающий Рат.

– Сеть для охоты, – пояснил Мирон, а затем обратился к Пелагее: – так, значит, ваш муж тоже был беркутчи?

– Кем? – скривившись протянула рыжая девочка. – Мой папа был великим ученым!

Мирон и Рат одновременно скользнули взглядами по обстановке неуклюжего дома и недоверчиво взглянули на Пелагею. Предположить, что в таком жилище жил человек подобной профессии было очень трудно.

Пелагея вздохнула.

– Это правда, мой муж был слугой науки. Я бы даже сказала, что она была любовью всей его жизни. Но он был не из тех ученых, что отвергали половину вселенной лишь потому, что она не укладывалась в рамки законов физики, наоборот он знал, что с помощью науки можно объяснить абсолютно все, даже самое фантастическое и невероятное. Как говорил Альберт: «если что-то противоречит уже известным нам законам, значит, нам предстоит открыть новые, неизвестные». – Она села в кресло и подозвала дочь, а когда та подошла к ней, то распустила длинные запутанные после ночи волосы и принялась расчесывать их. – Мой муж воссоздал в своей карте энергетическую сеть. Он говорил, что на месте пересечения линий, существует тонкие места, через которые можно перейти в другие миры. И вот однажды, он решил испытать свою теорию. С тех пор мы больше его не видели. Я любила Альберта, но ужасно зла на него за то, что он оставил нас с Ивой одних. И я представляю, как будут злы ваши родные, если вы застрянете, как они будут горевать.

– Мы не так беззащитны, как вам кажется, – сказал Рат.

– Понимаю, – кивнула Пелагея. – И все же лучше этим делом заняться взрослым.

– Кому? Дед Ефим стар, мой дядя сейчас в трехсот километрах от Грувска, а Громова Лиза…, – затараторила Эмма.

– Да-да, знаю, она слаба.

Женщина убрала пустые чашки со столика и принялась мыть их под краном. Она молчала. Ребята надеялись, что она раздумывает над их словами и в конце концов согласится помочь: снабдит их картой Альберта Лунева и редкими магическими травами. Время шло. Пелагея не проронила ни слова и, казалось, вообще забыла, что в ее доме гости: она расставляла посуду по местам и разбирала пучки цветов, собранных на холме. Эмма не выдержала:

– Пелагея, пожалуйста, одолжи нам карту.

– Нет, – покачала головой женщина.

– Но…

– Нет, – твердо повторила она. – Мне очень жаль, но помощи от меня не ждите.

Все трое вмиг отчаянно потупились в пол. В тишине было отчетливо слышно стрекотание крыльев трескунов, которые метались по комнате так, будто им хвосты подожгли. Они играючи кусали друг друга за маленькие оттопыренные ушки и при этом пищали точно мыши. За окном вовсю жарило солнце. Часы бежали вперед быстрее, чем обычно, а решение не приходило. Сидеть дальше, впустую надеясь, не было смысла, а потому ребята сухо поблагодарили хозяйку за чай и отправились к своим домам.

Они шли, опустив головы. Меж собой не разговаривали – совсем не хотелось и все, как один пинали ботинками камни, раскиданные на берегу Хелетты. Когда же они вышли на Приречную улицу, кто-то окликнул их и позади послышались быстрые догоняющие шаги – это была Ива, дочь Пелагеи. Она подбежала к Эмме, Рату и Мирону и несколько секунд пыталась отдышаться. Восстановив размеренное дыхание, девочка протянула сверток Уваровой. Эмма развернула его – перед ребятами открылась подлинная карта энергетических линий А. Лунева.

– Неужели Пелагея передумала? – удивилась Уварова.

– Нет, что ты, не в ее правилах передумывать. Просто я знала, где хранится карта, поэтому достала ее и передаю вам, но обещайте, что вернете обратно, а то мама меня точно прибьет, – скорчила усыпанную веснушками физиономию Ива.

– Поверь, мы очень хотим вернуть ее обратно, – улыбнулся Рат. – И все же, почему ты решила ослушаться мать и отдать карту нам?

– У взрослых страха больше, чем веры. Этот страх ослепляет, и они не замечают ни чудес мира, ни того, что дети гораздо отважнее, добрее и бескорыстнее их. А я еще верю и точно знаю, что смелые поступки вознаграждаются по заслугам, а значит вы трое сумеете вернуться домой с победой и спасти тех, кто попал в беду.

Напоследок рыжеволосая девочка пожелала каждому удачи. Она так искренне улыбнулась, что ее сине-зеленые глаза засветились, а потом убежала обратно в странный дом у реки, где живут трескуны – заплутавшие в нашем мире магические зверушки.

Глава 16. Дуб в центре бора

Ранним утром, еще до светла, Рат собирал в дорогу рюкзак. Пелагея в помощи отказала: не снарядила их ни снадобьями, ни картой, а Эмма еще надежды на нее возлагала. К счастью, Ива в тайне от матери все же передала карту энергетических линий Лунева, составленную ее отцом несколько лет назад. Согласно ей одним из мест пересечения миров был Грувский лес. Неудивительно, ведь с лесом всегда было связано множество легенд и жуткие сказки порой. Там в бору, среди множества сосен и елей, рос дуб, который соединял