Придется пока оставить все как есть. У Бергера сейчас другие карты на кону. Острые как бритвы стрелки часов взрезали его плоть изнутри.

Он набрал номер Блум. Безрезультатно. Пару раз стукнул телефоном по рулю. Из транспортной компании тоже ничего. Что же, придется импровизировать.

Обогнув площадь Свеаплан, Бергер выехал на Е4.

«Объединенная транспортная компания Риссне» располагалась в самой глубине района Риссне в Сундбюберге — полусгнившее промышленное пространство с огромным гаражом, заставленным разного рода специальным и грузовым транспортом. Кроме транспортной компании, услугами которой пользовался сам Бергер, «Риссне» была единственным местом неподалеку от Акалладалена, где можно было взять напрокат автокран.

За стойкой рецепции восседал на двух стульях крупный мужчина в кепке. Заметив Бергера, он сказал:

— Ну, это, черт возьми, никак не клиент.

Протянув удостоверение, Бергер ответил:

— Совершенно верно. Но меня интересует один из ваших клиентов.

— Можно мне еще раз взглянуть на ваше удостоверение?

Бергер снова вынул корочку, ожидая, что будет дальше. Но дальше ничего не последовало. Мужчина медленно кивнул и спросил:

— Так что вы хотите знать?

Несколько удивленный, Бергер засунул удостоверение в карман и сказал:

— В прошлый понедельник утром вы сдали кому-то в аренду автокран. Кому?

Без всяких пререканий мужчина что-то нажал на древнем компьютере. На экране, по всей видимости, появились какие-то сведения.

— Четыре, — произнес мужчина.

— Четыре? — переспросил Бергер.

— На этой неделе, начиная с понедельника пятнадцатого августа, у нас арендовали четыре автокрана.

— Нужный мне кран взяли около семи утра, может, чуть позже.

— Хм, — промычал здоровяк. — Два автокрана забрали после восьми. Один в шесть тридцать, еще один в семь десять.

— У вас сохранились фамилии?

— В шесть тридцать — фирма под названием АО «Эксперт-витрина». В семь десять — частное лицо.

— Как давно «Эксперт-витрина» вернула кран?

— А они еще не вернули, аренда на месяц.

— Тогда, думаю, мне нужно частное лицо, — сказал Бергер. — Какая фамилия?

— Честно говоря, подпись довольно неразборчивая. Как будто человек и писать-то толком не умеет.

Снова задул этот осенний ветер, пробирающий до костей.

— Но у вас же должна быть расшифровка подписи, — сказал Бергер. — Кто оплатил аренду?

Нахмурив брови, великан попытался приблизить изображение.

— Два жалких часа аренды, — вздохнул он.

— А фамилия? — нетерпеливо поинтересовался Бергер.

Здоровяк откинулся на спинку стула и произнес:

— Надя Карлссон.

34

4 часа назад

У Молли было ощущение, будто она не просто едет по Стокгольму, но переносится в другое измерение. Как в полусне.

Она ехала в сторону района Бойни (долгое время это был крупнейший в северной Европе центр оптовой торговли мясной продукцией, образованный на базе огромной скотобойни).

Сто лет назад в Швеции приняли закон о централизованном забое скота, по которому весь забой в Стокгольме должен производиться на Бойне. За долгие годы миллионы животных лишились там жизни. Постепенно Бойня пришла в упадок, периодически в исторических зданиях эпохи северного модерна располагались разные непонятные фирмы, и только сейчас начали вырисовываться планы по глобальной реорганизации пространства.

В подсознании Блум как будто плескалось целое море крови, которое грозило в любой момент нахлынуть и утопить ее.

Бойня.

Публичный дом?

Блум свернула в район Бойни. Там по-прежнему работали отдельные предприятия по производству мясной и другой продовольственной продукции. И все же на территории царила атмосфера легкого упадка. Какие-то задворки с полным ощущением заброшенности, хотя по лабиринту улочек вовсю перемещались люди. Блум поездила по району, внимательно вглядываясь в фасады. Попыталась понять, что она здесь забыла.

Дело тут не в настоящем. Речь идет о другом времени, о том, что было лет пятнадцать назад. Тогда Бойня находилась в гораздо более плачевном состоянии. Наверняка там процветал мелкий криминал.

Молли все ездила. Круг за кругом.

Перемещаясь скорее не в пространстве, а во времени.

Она что-то искала. Сама не знала, что именно, но ее будто затягивало в воронку. Все глубже и глубже? И что там?

Она пыталась мыслить логически. Победить хаос мыслей с помощью логики.

Собрание, взорвавшее правление, состоялось восьмого ноября 2002 года. Значит, тогда и случился переломный момент.

Следовательно, искать нужно в том времени.

Район Бойни осенью 2002 года.

Но как искать?

В воскресенье все офисы закрыты.

Блум заметила, что прохожие начали с подозрением посматривать на автомобиль, колесивший по кругу.

Что она вообще тут делает?

Лиселотт де ла Гарди сказала, что не помнит названия, но ресторан располагался в районе Бойни.

Едва услышав слово «Бойня», Блум бросилась в путь. Как собака Павлова.

Именно в ту секунду ее прошиб пот. И продолжал прошибать.

Она проехала еще один круг. Она словно заметила что-то на дороге, как будто ее подсознанию явилось видение. И чем глубже ее засасывало в воронку, тем отчетливее становилось это видение.

Угол зрения, перспектива, возможно, нечто большее.

Блум остановила машину, посидела, подождала, пока мозг припаркуется. Поставила на ручник.

Остыла. Попыталась взглянуть трезво.

Воскресенье обернулось чудесным августовским днем. Все еще лето. Повсюду солнце. Мир в солнечном свете.

Она вышла из машины. Завернула за угол. Остановилась.

И словно провалилась, ее будто засосало в воронку.

Низкое здание. Спортивный зал. Сквозь поблескивающие на солнце окна было видно, как внутри, беззвучно и энергично, пыхтят на велотренажерах и беговых дорожках люди. Воскресная тренировка.

Все не так. В этом здании занимались другим. И перспектива не та. Хотя само здание верное. Блум всегда смотрела на него сверху вниз. И немного наискосок.

Когда? Когда она могла его видеть?

За логотипом тренажерного зала она заметила едва различимые стертые контуры букв, следы бывшего логотипа. Вот s, а вон v, o, d, a.

Когда-то они светились красным. Красные неоновые огни, давно потухшие, развалившиеся, несуществующие.

Но следы остались.

Отпечатки букв.

Блум обернулась. Никакого высокого дома через дорогу, откуда можно было бы видеть красные буквы.

Она перешла на другую сторону.

Там шла стройка. Похоже, вывозили остатки недавно разрушенного здания. Блум нагнулась, просунула руку в щель в заборе, пощупала строительный мусор, оставшийся после сноса.

Увидела перед собой медленно покачивающуюся поверхность. Очень отчетливо. Тягучую, пурпурно-красную поверхность. Море крови. Различила гуляющий над ним ветерок. Ощутила приближение шторма.

Молли Блум обернулась и взглянула на дом напротив. Теперь она не видела ни тренажерного зала, ни потных людей за панорамными окнами, ни логотипа. Она видела, как разрозненные, наполовину закрытые буквы образуют слово.

Svoboda.

Ветерок над поверхностью усилился, дамба рухнула,