Шрифт:
Закладка:
Конечно, я не мог произнести это слово применительно к нему. Христианский рыцарь, претендующий на то, чтобы быть джентльменом, не станет, отведав пищи незнакомца и приняв его гостеприимство, платить ему, сказав, что он выглядит, как лягушка. По крайней мере, это не тот способ, каким я действовал в подобных чрезвычайных ситуациях; хотя, по-моему, никакой обиды в этом не было и я, разумеется, сперва думал.
Затем Аббат расспросил меня, кто я такой, как меня зовут и по какому делу я отправился в Корнуолл; на все эти вопросы я отвечал по большей части правдиво, хотя, конечно, и не желал признаваться ему в своём желании стать Властителем этой земли. Он казался очень довольным всем, что я говорил и всё больше качался на ногах, которые были длиннее, чем ноги большинства людей, и всё быстрее и быстрее раздувал щёки, прерывая мои замечания странным пыхтением, которое, в моём возбуждённом воображении, походило на ква, ква, ква лягушек-быков в брачный сезон. Потом, когда я закончил, он поведал о себе.
— Прекрасный сэр, назвавшийся Сесилом, сыном Джеймса, сына Дэвида, сына Джона, и даже столь отдалённо в прошлом, как сына святого Христофора, ты прибыл в Корнуолл в подходящее время и час твоего появления прибытия в этой дикой земле несомненно благоприятен. Конечно, ни я, ни мои друзья, которых ты увидишь здесь сегодня вечером, не корнуолльцы. Некоторые из нас из Франции, другие из Богемии, а кое-кто из далёких земель за пустынями Тартарии, но все мы братья, объединённые узами крови и стремления, и крепко связанные клятвой на крови и огромным честолюбием, которое скоро откроется тебе. Однако же, хотя все мы искусны в премудростях, уловках и знаниях, необычных и смертельных, всё же ни один из нас не искусен в военном деле и применении оружия для защиты или нападения, и такое происходит не из-за нехватки отважности с нашей стороны — о! поверь, прекрасный сэр, когда я скажу, что это происходит не из-за нехватки смелости с нашей стороны, но, скорее, из-за обладания определёнными недостатками, которые удерживают нас от отважного искусства войны, коим восхищается большинство мужчин. Поэтому мы ищем решений в других средствах, но сегодня вечером у нас будет человек, который сразится за нас, если потребуется, и хотя я надеюсь, что этого не произойдёт, тем не менее, в сражении может быть нужда — да, несомненно, что он может воспользоваться острым мечом, хотя, возможно, эффективнее было бы использовать твой кинжал.
— О! что до этого, — ответил я, — В случае необходимости я могу использовать и то, и то. Лично я предпочитаю двуручный меч, что ношу за спиной, но, если комната небольшая и света немного, предпочитаю кинжал. Прежде, в трудах по уничтожению великанов, я всегда больше предпочитал меч, потому что требовалось время, чтобы отрезать их головы, и, конечно, кинжалом это получалось дольше. Тем не менее, в коротком бою с одноглазым драконом в пещере на Канарских островах, я получил большое удовлетворение, ослепив его одним ударом кинжала и в следующий момент остриё нашло его сердце. Ты получил бы удовольствие от той маленькой битвы, аббат, и я уверен, что, узрев её, ты бы полностью поверил в мою способность справиться с любой угрозой, которая может возникнуть сегодня вечером.
Аббат улыбнулся. — Ты мне нравишься. Честное слово, ты мне нравишься. Я так впечатлён тобой, что почти хочу попросить, чтобы ты стал одним из Братьев. Это может подождать. Но вернёмся к моей истории. Мы соберёмся здесь сегодня вечером, чтобы засвидетельствовать победу над одним из наших величайших и самых неприятных врагов. Многие века он обманывал и связывал нас. Не один из братьев отправился на тот свет злобными кознями этого изверга. Но наконец мы переиграем его и сегодня вечером убьём. Естественно, когда он умрёт, его сила перейдёт к нам; и невозможно сказать, до каких высот славы возвысятся братья с этой дополнительной силой. Мы убьём его. Много веков он кичился своим бессмертием, своим величием, своей неуязвимостью к повреждениям; о да, сегодня вечером мы убьём его.
Я неправильно выразился. Не мы убьём его. Это сделаю я! Именно так я желаю. Все мы могущественны, но я немного сильнее других братьев. мужчинами, которые связаны со мной. Я буду управлять ими и также всеми мужчинами на этой земле, и, возможно, мужчинами и женщинами на других землях Поэтому я собираюсь убить этого врага и, когда я это сделаю, то буду править людьми, вязанными со мной. Я буду править ими, а также всеми людьми на этой Земле и, быть может, мужчинами и женщинами на других Землях. Я стремлюсь отправиться в космос, завоёвывать иные звёзды, чем та, где мы живём.
Итак, сегодня вечером мы сделаем это. Тот человек у меня в стеклянной бутыли. Хитростью я заманил его в эту бутыль. Попав туда, он принял новое обличье — и разве не отрадно, что он принял ту форму, которую сотворил сам! Это подарило мне силу и славу — на веки вечные… нет! Нет! НЕТ! О, Боже! Я не хочу так говорить — не сейчас! Пока нет! Я недостаточно могуч, чтобы бросить вызов Богу. — Его голос понизился до хныканья. — Пока нет, но, возможно, через несколько часов; после того, как я прибавлю к своей силе силу мёртвого демона.
Эту тварь в бутыли нельзя убить ядом, сталью, огнём, водой или перекрыв ему воздух. Нет подходящего оружия, чтобы уничтожить его; но этой ночью он умрёт — сегодня ночью он окажется внутри стеклянной бутыли, а я снаружи и он добровольно примет облик, который позволит мне убить его через стекло, видишь ли. Стекло прозрачно. Он посмотрит на меня! Я посмотрю на него и в том взгляде будет его погибель. Вскоре он иссохнет, уменьшится, постепенно он утратит форму, пока не сляжет на донышке бутыли несколькими каплями слизи и сплетённой массой мягких костей. Тогда я вытащу пробку и вот! изобретательность, которое я выказал, когда изготавливал эту пробку! Действительно, она стеклянная, но в середине находится пепел из костей святых, слёзы, которые упали из глаз Марии и капли пота со лба одного из святых, и таким образом я смогу заточить этого демона. Как следует, пока
