Читать онлайн Создатель звезд - Олаф Стэплдон

Это произведение относится к разряду вымысла. Я попытался сочинить историю, которая может показаться вполне возможным или, по крайней мере, не абсолютно невозможным рассказом о будущем человека; и я попытался сделать этот рассказ достаточно актуальным по отношению к тем переменам, что имеют сегодня место в человеческом мировоззрении.

Стремление приукрасить будущее может показаться уступкой ради спасения прекрасного. Однако управляемое воображение в этой области может оказаться весьма полезным упражнением для умов, озадаченных настоящим и его потенциальными возможностями. Сегодня нам следует приветствовать и даже изучать каждую серьезную попытку предвидения будущего рода человеческого – не только для того, чтобы ухватить самые разнообразные и зачастую трагические перспективы, с которыми нам предстоит столкнуться, но также и потому, что мы сами можем ознакомиться с несомненным фактом, что многие из столь дорогих нашему сердцу идеалов должны показаться легкомысленными и незрелыми для более развитого сознания. Идеализация далекого будущего к тому же является попыткой представить человеческую расу в космическом окружении и приготовить наши сердца к восприятию новых ценностей.

Но чтобы такое мысленное построение одного из вероятных будущих оказалось достаточно убедительным, наше воображение должно находиться в жестких рамках. Надо стараться не выходить за границы возможного, установленные тем особым состоянием цивилизации, в которой живем. Голая фантазия имеет слабую силу – не ту, что нужно искать на самом деле, чтобы предсказать, что именно произойдет, потому что в нашей настоящей жизни такое предсказание бесполезно и помогает лишь в простейших случаях. Мы не выступаем в роли историков, заглядывающих вперед, вместо того чтобы оглянуться назад. Мы можем лишь выбрать единственную нить из целого клубка разных и в одинаковой степени важных возможностей. Но при выборе у нас должна быть цель. Деятельность, которой мы при этом занимаемся, – это не наука, а скорее искусство, и действие, которое она должна оказать на читателя, должно быть аналогично воздействию искусства.

Однако наша цель не только в том, чтобы создать превосходное в эстетическом смысле фантастическое видение. Мы должны добиться создания не просто истории, не просто фантазии, а мифа. Правдивого мифа, который внутри вселенной с определенной культурой (живой или не существующей) ярко выражает, и зачастую, возможно, трагически ее наиболее восхитительные стороны. Надуманный миф либо резко нарушает границы правдоподобия, установленные его же собственными культурными формами, либо выражает менее восхитительные стороны, чем те, что находятся в поле зрения его культурного диапазона. Эта книга более похожа на правдивое предсказание, чем на правдивый миф. Но все же она является попыткой создания мифа.

То будущее, которое придумано здесь, не должно, как я думаю, показаться абсолютно фантастическим или, во всяком случае, столь фантастичным, чтобы не иметь некоторого смысла для тех современных людей на Западе, которые знакомы с противоположными взглядами. Выбери я форму, где не было бы вообще никакой фантастики, сама ее правдивость сделала бы ее неправдоподобной. По меньшей мере одна из характеристик будущего здесь может быть почти верной – большая часть его будет именно такой, что мы привыкли называть невероятным. В одном, пожалуй, важном аспекте я, возможно, могу показаться впадающим в непозволительную крайность. Я предположил, что обитатель далекого будущего должен связаться с нами, живущими именно сейчас. Я использовал допущение, что у него имеется способность частично управлять деятельностью разума живущих ныне и что данная книга является продуктом такого влияния. Однако и такая выдумка не абсолютно невозможна. Хотя я мог бы, разумеется, очень легко обойтись и без нее, совершенно незначительно изменив тему. Но введение ее было более чем удобно. Только благодаря такому радикальному и вызывающему замешательство приему я мог использовать возможность, которая присутствует в связанном со временем действии гораздо в большей степени, чем мы можем то определить. Разумеется, только благодаря подобному трюку я смог обосновать, что все наше настоящее сознание является лишь предварительным и не очень удачным этапом первого эксперимента.

Если случится такое, что эта книга будет открыта кем-то из жителей будущего – например, одним из представителей следующего поколения, занятого разборкой оставшегося от предков хлама, – она несомненно вызовет улыбку, потому что здесь отсутствует многое, для открытия чего не было пока никаких предпосылок. И, разумеется, даже при жизни нашего поколения могут произойти столь неожиданные и столь радикальные изменения, что очень скоро эта книга будет выглядеть слишком наивной. Но это неважно. Мы, живущие сейчас, должны задуматься как можно глубже над нашим отношением к окружающей вселенной; и хотя наши предположения покажутся наивными фантазиями людям будущего, их значение для целей сегодняшнего дня от этого не может стать меньше.

Читатели, которые воспримут мою книгу как попытку предсказания, могут посчитать, что она чрезмерно пессимистична. Но это не предсказание, это миф или попытка мифа. Все мы хотим, чтобы будущее оказалось более счастливым, чем я показал его. В особенности мы желаем, чтобы наша современная цивилизация постоянно двигалась к некоему виду утопии. Мысль о том, что она может обветшать и рухнуть и что все ее духовные ценности могут оказаться безвозвратно потеряны, для нас неприятна. Однако это должно быть рассмотрено хотя бы как возможность. И трагедия подобного рода, трагедия расы, должна, как мне кажется, быть отражена в каком-то соответствующем мифе.

И поэтому, раз в наше время явно прорастают как семена надежды, так и семена отчаяния, я изобразил, в чисто эстетических целях, что наша раса уничтожит сама себя. Сегодня мы наблюдаем горячее и искреннее движение за мир и международное единство, и несомненно, что при удаче и разумном управлении этим процессом он может привести к триумфу. Нам следует горячо надеяться, что так и будет. Но в этой книге я изобразил, что это великое движение потерпит крах. Я предполагаю, что оно неспособно предотвратить череду мировых войн, и я позволяю ему достичь цели – единства и мира – лишь после того, как будет разрушен сложившийся менталитет расы. Может быть, этого и не случится! Может быть, Лига Наций или более серьезный международный орган управления сделает прорыв вперед раньше, чем станет слишком поздно! Однако позвольте отыскать укромный уголок в нашем сознании или сердце для мысли о том, что вся деятельность нашей расы может оказаться в конце концов лишь мелким и безуспешным эпизодом в более масштабной драме, которая к тому же может оказаться трагедией.

Американские читатели, если таковые случатся, могут ощутить, что в повествовании для их великой нации отведена в некотором роде неблаговидная роль. Я изобразил триумф более грубого вида американизма, чем он представлен в замечательной и многообещающей американской культуре. Может быть, такого никогда не произойдет в реальном мире. Сами американцы тем не менее допускают возможность подобного исхода и, я надеюсь, простят меня за столь подчеркнутое выражение этого и использование их в качестве ранней поворотной точки в этой долгой драме Человека.