Шрифт:
Закладка:
Среди уничтоженных были 8 заживо сожжённых красноармейцев, которые пытались спрятаться в печь для обжига кирпичей. Впоследствии в трубу печи (сама печь не сохранится) будет вмурована памятная мемориальная доска. Существуют интересные воспоминания С. А. Елачича, которые дают развёрнутую картину гибели красноармейцев и степени участия в этом чехословаков: «Чехи без большого труда обошли левый фланг красных и оттеснили их с железнодорожного полотна к Волге. В то время вода стояла ещё очень высокая, и только ещё обозначалось начало спада. Луга, овраги и большая часть поймы были под водой. Красные, попав на разлив и совершенно не зная места, скоро очутились на глубоком месте. Началась паника. Одни пытались плыть, но кожаные куртки и сапоги тянули на дно. Другие, попадая на глубокое место и увлекаемые течением, сразу же тонули. Сзади напирали новые ряды, теснимые чехами. Разразилась общая катастрофа.
Вся выдвинутая для защиты Самары красная гвардия потонула на разливе Волги, только нескольким счастливцам удалось уже в воде сбросить с себя одежду и спастись вплавь. Обезумев от ужаса, они совершенно голые достигли города и в таком виде под общий хохот обывателей разбегались по домам. Мне передавали, что общее количество потонувших достигло 4000. И эта цифра вряд ли страдает преувеличением… Летом после спада вод в двух ближайших к месту этой катастрофы деревнях образовался своеобразный промысел: разыскивать в чаще кустов трупы красноармейцев, снимать с них одежду и обыскивать содержимое карманов».
После этого боя для легионеров был открыт путь на Самару, который занял менее двух суток.
Между тем в Сибири войска чехословацкого корпуса совместно с отрядом атамана И. Н. Красильникова заняли 7 июня Омск. Роль чешских частей была определяющей. Через год Верховный правитель России А. В. Колчак подписал Приказ № 147 с выражением благодарности чехословацким войскам за освобождение Омска.
Согласно архивным данным ГА ОО, уже в этот день в городе появились группы военных и гражданских лиц, арестовывающие красноармейцев, красногвардейцев, большевиков и просто сочувствующих советской власти. Конюшни губернаторского дворца, подвалы, концлагеря были забиты арестованными. В этом отношении можно указать на советское исследование д. и. н. М. М. Шорникова, в котором он указывал, что только по официальным данным в городе было арестовано 3 тысячи человек.
О массовых арестах с первого дня захвата Омска упоминает и современное омское официальное историческое издание. Согласно ему, большинство арестованных было направлено в концлагерь, расположенный на территории Западносибирской выставки (до прихода белых в бывших павильонах выставки содержались военнопленные). Сюда были посажены сотни красногвардейцев, участвовавших в обороне Омска, не успевшие эвакуироваться большевики и члены их семей. Численность заключённых составляла сотни человек. По советским данным, опубликованным через 4 года, численность заключённых омского концлагеря впоследствии достигала 10 тыс. человек.
По воспоминаниям писателя Ф. А. Берёзовского, «концентрационный лагерь был обнесён высоким забором, а сверх него ещё колючей проволокой. Кроме того, внутри бараков тоже были сделаны перегородки из колючей проволоки. Повсюду была страшная грязь, воздух напитан невыносимым зловонием. Жажда свежего воздуха была настолько сильна, что у форточек выстраивались очереди заключённых. <…> Вокруг лагеря стояли сторожевые вышки с пулемётами. По ночам лагерь освещался сильными прожекторами; на территорию его выпускались дрессированные собаки. Охрана в лагере помещалась в одном из бараков. День и ночь у дверей каждого барака стояли часовые из белоказачьих отрядов атаманов Красильникова и Анненкова. <…> По ночам из лагеря в фургонах или в открытых повозках навалом вывозились трупы людей, погибших от недоедания и болезней».
Посвящены положению красных военнопленных в омском лагере и отдельные исторические работы, среди которых одной из первых стала статья В. Д. Вегмана, в которой он указывал на многочисленные случаи смерти, в т. ч. от тифа и недоедания.
Происходили в Омске в эти дни и расправы над советскими работниками, явными большевиками и подозрительными жителями. Так, 10 июня в Омске был «произведён расстрел» десяти человек. Казаки рубили жертв лопатами по голове.
Количество омских жертв в эти июньские дни сложно установить, так как никакой официальной статистики первоначально не велось. Поэтому в исследованиях приводятся различные цифры: от единичных самосудных расстрелов, что представляется явно ошибочным, до нескольких сотен человек. Есть только одно выявленное на данный момент исключение. В исследовании В. А. Кадейкина указывается на 300 жертв, расстрелянных в Омске в первые дни в Доме республики и кадетском корпусе. При этом автор ссылается на официальные данные Временного Сибирского правительства, выявленные им в архиве. Временное Сибирское правительство под давлением рабочих «вынуждено было выпустить заявление о том, что действительно в Доме республики расстреляно 132 человека и в кадетском корпусе 168 человек. Услышав об этом, рабочие требовали выдачи тел расстрелянных их семьям для похорон. Обеспокоенное начавшимся в городе движением, правительство распорядилось свезти на грузовиках трупы казнённых к Иртышу и там утопить их, но сделать этого не удалось, так как подоспели рабочие».
Большинство расправ носили самосудный характер. Очевидно, что указанная цифра в 300 человек — только минимальное количество жертв. Так, в омском исследовании М. И. Вторушина указывается, что «в Омске белочехи и белогвардейцы в первые дни мятежа июня 1918 года казнили без суда до семисот человек».
В дальнейшем в Омске также проходили репрессии, в которых были задействованы различные силы, в т. ч. легионеры. Летом в городе активно действовала чешская контрразведка под началом полковника Зайчека. Согласно заключённому Войтяку, арестованному в августе, она располагалась в четырёхэтажном здании бывшего кадетского корпуса. На 3-м и 4-м этажах находились камеры заключённых. Первые дни не было расстрелов. Далее последовали расправы на берегу Иртыша. «Жертвам связывали руки назад, а также и ноги, бросали в реку». Вскоре это было запрещено, так как вода загрязнялась трупами и становилась непригодной для питья. В этих условиях тюремщики перешли к расстрельной практике. Убивали до 50 человек за ночь. Были и откровенные провокации в виде привязанного бутафорского револьвера к столу, якобы случайно оставленного там. Заключённый бросался к нему, и позднее его расстреливали. Отметим, что автор указанного воспоминания характеризует лишь эпизод деятельности чешской контрразведки, т. к. его пребывание там было кратковременным, а после он был переведён в один из сибирских концлагерей.
8 июня
