Однако я был готов к этому. Изнурительные тренировки в самбо научили чувствовать центр тяжести. В момент, когда мои ноги оторвались от земли, я перенес вес тела вперед и, используя инерцию подъема Мигеля, выполнил великолепный бросок через плечо.

Мигель, не ожидавший такого контрприема, чуть не оказался на лопатках, но быстро перекатился и вскочил на ноги, избежав удержания. Он понял, что прямолинейные атаки не работают против меня и опять решил прибегнуть к нестандартной тактике. Начал двигаться по кругу, имитируя движение на террере — песчаной арене для луча канария. Его движения стали более плавными, почти танцевальными.

Я опять на мгновение оказался сбит с толку необычной тактикой. На мгновение потерял концентрацию. Попытался провести подсечку, но Мигель, используя технику «кадера», то есть бросок через бедро в луча канария, ловко уклонился и чуть не провел ответный бросок.

Зрители были в восторге от этого необычного зрелища. Вопили и кричали. Казалось, на ковре разворачивался настоящий танец двух совершенно разных школ борьбы.

Время уже поджимало. Надо двигаться дальше, переиграть соперника.

В решающий момент схватки я вспомнил о важности импровизации. Если Мигель умеет играть в эти игры, то и я чего-то стою.

Поэтому я неожиданно сменил стойку, перейдя в низкую позицию, характерную для борьбы в партере в самбо. Когда Мигель попытался провести очередную атаку, используя захват за пояс с последующим броском, я уже подготовился. Молниеносно провел переднюю подсечку, подбив ногу Мигеля в момент его движения вперед.

Противник потерял равновесие. Я воспользовался моментом и довел прием до конца. Классический бросок с захватом ног. Мигель оказался на спине, и я мгновенно перешел к удержанию со стороны головы.

Испанец отчаянно пытался вырваться, демонстрируя невероятную гибкость, характерную для борцов луча канария. Но я уже держал его стальной хваткой, не желая отдавать первый бой просто так.

Через несколько секунд, которые показались вечностью для нас обоих, прозвучал свисток. Победа моя, в этом я уверен.

Мы оба, измотанные, но полные уважения друг к другу, с трудом поднялись на ноги. Я протянул руку Мигелю, и тот крепко пожал ее. Потом улыбнулся и кивнул, похлопав меня по плечу. Молодец, умеет проигрывать.

Я дождался, когда мою руку поднял судья. Поклонился, вышел с ковра. Принял поздравления от товарищей.

Степаныч похлопал по спине.

— Молоток, Волчара, такого архара завалил!

Я опять вернулся в раздевалку и тяжело опустился на ту самую деревянную скамейку, на которой сидел до этого. Капли пота градом катились по горящему лицу, падая на кафельный пол.

Схватка получилась изнурительной. Длилась все положенное время. Я выложился на все сто процентов. Устал неимоверно.

До сих пор запыханный. Глубоко дыша, я пытался унять бешеный ритм сердца. Прикрыл глаза, прислушиваясь к гулу голосов в раздевалке — смесь русской, болгарской, монгольской речи. Где-то вдалеке слышались крики болельщиков с трибун.

— Молодец, Витя! Здорово ты его! — знакомый голос. Это Дима Толстолобиков. Похлопал меня по плечу. — Этот испанец крепкий орешек, но ты его раскусил!

Я открыл глаза и слабо улыбнулся.

— Спасибо, Дим. Он мне чуть не вывернул руку в конце, зараза.

Дима посидел рядом. Потом убежал. Ему тоже скоро выступать.

Через несколько минут, когда дыхание немного выровнялось, я заставил себя встать. Мышцы тут же отозвались тупой болью. Завтра все будет гореть, это точно. Но сейчас нельзя позволить телу остыть.

Я начал осторожно разминаться, выполняя легкие махи руками и ногами. Каждое движение отдавалось неприятным покалыванием. Но это необходимо, чтобы избежать травм.

Краем глаза я заметил японского борца Кэндзи Ямаду, отрабатывающего технику броска на пустом пространстве. Его движения были плавными, почти танцевальными. Я невольно залюбовался отточенной техникой. «Вот у кого надо поучиться легкости», — подумал я, продолжая разминку.

— Эй, совьетский! Попить хочешь? — раздался сзади голос с характерным акцентом. Я обернулся и увидел американского спортсмена Джона Смита, протягивающего бутылку с водой.

Я благодарно кивнул, сделал несколько жадных глотков. Прохладная вода казалась божественным нектаром для пересохшего горла.

— Спасибо. Жарковато тут в Тегеране, — улыбнулся я, возвращая бутылку.

Американец усмехнулся:

— Это точно. Как там в Москве сейчас? Небось снег идет?

— Да нет, сейчас еще тепло. Но до местной жары далеко, — ответил я и вытер пот со лба.

Что-то этот американец слишком хорошо знает наш язык. Слишком хорошо для спортсмена. Надо бы к нему приглядеться.

К ним подошел Степаныч. Двигался резко и быстро. Цепко посмотрел на моего собеседника, сдвинул густые брови. Джон почувствовал неприязнь, приветливо кивнул мне и тихонько отошел.

— Витя, пойдем-ка, потолкуем, — сказал Степаныч, кивнув в сторону.

Мы отошли в угол раздевалки. Степаныч достал потрепанный блокнот. Ого, да тут целых две страницы исписано. Мелким бисерным почерком.

— В целом неплохо, но на захватах ты слабоват был, — начал тренер, быстро набрасывая схемы в блокноте. — Испанец, как там его, почти поймал тебя на захват в середине. Давай подумаем, как усилить твою позицию в партере на следующую схватку.

Я внимательно слушал, иногда вставляя комментарии. Мы обсуждали тактику, прорабатывая различные сценарии предстоящей схватки.

Вообще-то, она будет завтра, но я согласен со Степанычем. Лучше обсудить по горячим следам. Пока все помню хорошо.

— И потом, — напоследок сказал Степаныч и погрозил мне пальцем. — Никаких контактов с американцами, понял? То-то они вьются вокруг наших. Как мухи на мед. Куратор сам знаешь откуда увидит, вздрючит по-полной. Снимут с соревнований пинком под зад, в два счета. Понял?

Я кивнул. Да, понятно. Не мальчик уже.

Закончив обсуждение с тренером, я решил снова помедитировать. Нашел тихий угол раздевалки и сел на пол, скрестив ноги. Закрыв глаза, начал глубоко и равномерно дышать. Старался очистить разум от лишних мыслей.

Мысленно представлял предстоящую схватку. Визуализировал свои движения.

Чувствовал, как напрягаются мышцы при воображаемых бросках. В воображении раз за разом проводил идеальные приемы. Слышал восторженные крики болельщиков.

— Que haces (исп. Что ты делаешь)? — раздался рядом удивленный голос.

Я приоткрыл глаза. Рядом стоял кубинский борец Рамон Гарсия, с любопытством глядя на меня.

Ну что ты будешь делать? Сейчас вообще не существует такое понятие, как личное пространство. Любой может помешать.

Но Гарсиа неплохой парень. Мы уже успели слегка познакомиться.

— Настраиваюсь, — коротко ответил я. Щелкнул пальцами. — Как там на вашем? Концентрация, понимаешь?

— Ah, concentración! ¡Buena idea! — одобрительно кивнул кубинец и отошел,