— Мы не трогали род Оружейника, — Судри пошёл в отказ.

— Ваше оружие создаётся по нашим патентам.

— Честная сделка с графом Жарко, — сдал продавца Вестри.

Надо же, как быстро они расстаются с союзниками, едва почуют запах большей прибыли.

— Думаю, пятьдесят процентов меня устроят, — ответил я.

— Двадцать — высказался Аустри.

— Шестьдесят, — согласился я.

— Двадцать два, — предложил Нордри.

— Ну, хорошо, согласен на семьдесят и закончим на этом, — я достал из пространственного кармана папку с документами. — И вы получаете право здесь и сейчас сразиться за патент на винтовку «Троян-Один».

— Согласны, — тряхнув окаменевшими бородами, согласились все четверо.

— Сначала бумаги, потом аукцион.

В зале повисла напряжённая тишина. Цверги, недоверяющие друг другу, но объединённые одной целью, словно почувствовали, что происходит что-то не то. Похоже, я чутка перегнул, надо сбавить обороты.

— Ладно, господа артефакторы, я вам доверяю. Дайте клятву, что договор с каждым из вас мы подпишем завтра, и приступим к аукциону, — выдвинул я предложение.

— Именем Дыя клянёмся контракт заключить на семьдесят процентов прибыли с патентов рода оружейника, именем Сварога названного.

— Вы именем своего покровителя поклянитесь, господа бизнесмены, — велел я.

Цверги переглянулись и глухо повторили друг за другом новую клятву:

— Вримира именем клянёмся графу Сварову в том, что контракт на семьдесят процентов прибыли с патентов рода оружейного именем Сварога названного подпишем следующего дня за этим.

Помещение знатно тряхнуло, я закончил клятву:

— Слово сказано.

— Слово услышано, — ответили старшие из личной охраны цвергов. Видимо, не в первый раз подтверждают сделки своих начальников, отработанная схема. И только после этого я сообразил: надурили меня цверги, по мелочи, да надурили. Договор будет заключён с графом Сваровым, а не с опричником Сваром. Ну да ничего, прогуляюсь в Навь, верну себе и титул, и родовые привилегии. Если думали отложить исполнение, так я с них ещё и неустоечку стрясу.

Цверги отчего-то заволновались, увидев мою добродушную улыбку.

— Ну что, приступим, господа покупатели?

— За дело, — буркнули четверо глав.

— Сколько хочешь ты, человек? — поинтересовался господин Аустри.

— Показать способности надо. Потом думать. Потом деньги, — встрял в Вестри.

Я молча повернулся спиной к покупателям, вскинул винтовку, плавно нажал на спуск и выстрелил. Малая отдача при большой силе удара цвергов впечатлила. БТР, стоящий у дальней стены ангара, в клочья разнесло энергией, которая веером вышла из ствола, сжигая всё на своём пути. При этом ствол даже не раскалился. Лишь сердце Рифта, встроенное в ложе винтовки, вспыхнуло и погасло, забирая энергию для следующего выстрела.

— Перезарядка в одну секунду, — прокомментировал я. — Кто первый будет пробовать?

— Мне, — вперёд выступил Аустри, как старший среди равных по статусу и положению.

Я передал цвергу винтовку, показал, куда нажимать, как держать. Кряжистый глава принял оружие, покрутил, заглянул в каждую часть, довольно мотнул бородой.

— Чем заражено?

— А, нет, это я скажу только покупателю, — ухмыльнулся я. — Передам все разработки и описания.

— Проверить.

— Проверяйте, — разрешил я.

Цверг качнул головой, из компании его личной охраны вышел один и бегом побежал к дальней стене, у которой дотлевали останки бронетехники. Там охранник что-то положил на пол, затем отскочил в сторону и помчался обратно. На наших глазах средних размеров голыш стал увеличиваться в размерах и через долгих десять минут перед нами стоял небольшой танк, хорошо бронированный, усиленный магией и какими-то сложными артефактами.

— Ого, — присвистнул я. — И много такого добра у вас?

— Экспериментальный образец, — проворчал Аустри, остальные цверги только захмыкали в бороды, выражая то ли одобрение, то ли сомнение в вещице.

Аустри вскинул винтовку и выстрелил, не целясь. И снова волна энергии практически стёрла с лица земли массивную игрушку. Заодно и дырку в стене прожгла.

— Продаю по очень выгодной цене, включая пять процентов от продаж, — выдвинул я свои условия.

— Удваиваю цену, покупаю без процента с продаж, — сразу ответил Аустри.

— Ну, тогда два миллиона золотом и так уж и быть, процентов не надо, — согласился я.

— Неплохо, — проворчал Нордри. — Но не так уж и впечатляюще.

— Да, неплохо, — поддержал Вестри. — Но мы можем сделать лучше.

— Ну, тогда до свидания, господа хорошие, — я шагнул к Аустри, чтобы забрать винтовку.

— Три миллиона моя цена, — сказал Аудун Аустри. — И патент мой. Сверху полмиллиона, если согласишься проконтролировать процесс сборки и объяснишь моим инженерам процесс.

Каменные увальни заволновались. Видимо, договор был сбить цену показным равнодушием, но Аустри нарушил договорённости.

— Аустри, не один здесь ты.

— Три миллиона, господин граф. И патент мой.

— Что скажете, господа бизнесмены? — я окинул цвергов невозмутимым взглядом.

Аукцион неслыханной щедрости начался.

— Три с половиной и один процент от прибыли в течение полугода, — выдал молчавший до этого момента Судри.

— Ваше слово, Нордри? — я сознательно опустил слово «господин», но цверг словно не заметил.

— Четыре и один процент в течение семи месяцев.

— Пять и два процента на полгода.

Это уже Судри.

— Семь и закончим на этом разговор, — выдвинул встречное предложение Аустри, не торопясь передавать мне винтовку.

Я осторожно отступил в сторону, усилил защиту, не встревая в разговор карликов. Коренастые цверги потихоньку распалялись, начали трясти бородами, припоминать кто кому и за что должен.

В глазах цвергов разгорался огонь алчности, я же с удивлением наблюдал за ещё одним интересным свойством карликов, о котором вряд ли знал кто-то из живущих на земле. В процессе спора цверги начали раскаляться в прямом смысле слова. Как будто под каменной кожей пробуждался вулкан. «Интересно, если на них сейчас по ведру воды вылить, они треснут?» — подумал я, но проверять не стал.

Вестри выкрикнул очередную сумму, припомнив какую-то очередь на покупку патентов. Его перебил Судри, обвинив в мошенничестве в последней сделке. Аустри предложил уже десять миллионов, по-прежнему не выпуская из рук мою винтовку.

Аукцион медленно, но верно перерастал в базарную склоку. Цверги начали толкаться, кричать, и даже ругаться на незнакомом языке, видимо, на своём родном.

В ход пошли уже не только деньги и малый процент от продаж. Судри выкрикнул, что