Мы расходимся, снова кружась.

― Тебе придется двигаться быстрее, ― говорю я с игривой ухмылкой, хотя в ней есть доля злости. ― Может, мне стоит надеть повязку на глаза? Так тебе будет проще.

― Или я могу просто выколоть твои поцелованные богом глаза. ― Он злобно смеется, что совсем не похоже на поддразнивание.

На этот раз я делаю выпад первым, но он уклоняется. В любом случае, это был лишь пробный удар. Чтобы проверить, выдает ли его тело те же знаки, что и много лет назад.

Пока я слежу за его правой рукой ― его доминирующей рукой, ― он внезапно наносит апперкот левой, и удар задевает мой подбородок, прежде чем я успеваю уклониться.

Черт! Где он научился этому приему?

Мой рот наполняется кровью, и мои обострившиеся вкусовые рецепторы взрываются от богатого железом привкуса, под которым скрывается соленый пот Райана.

Я сплевываю в грязь струйку крови и вытираю губу, грудь вздымается сильнее, чем мне хотелось бы.

Райан тоже вытирает пот со лба. Он говорит со злостью:

― Это ведь ты дал Сабине клинок, не так ли?

Мои волосы растрепались, и я убираю их с глаз. Умный человек отрицал бы это, но мне надоела вся эта ложь.

Я рычу:

― Кто-то должен был ее защитить.

Его глаза прищуриваются.

― И что это значит?

Мы продолжаем кружить друг против друга, перемещая свой вес в ожидании удара.

― Это значит, что ты бросил ее в логово гадюк. То, как твой отец смотрит на нее…

Я замолкаю, прежде чем сказать что-то, что подхлестнет мой гнев до неконтролируемого уровня. Страсть лорда Берольта к поцелованным богом людям в сочетании с его вожделением к красивым молодым женщинам ― делает из Сабины пороховую бочку.

Я мрачно продолжаю:

― И не будем забывать о блестящей идее свести ее со смертоносным зверем.

― Сабина справится с единорогом.

― Я знаю, что справится! Эта женщина ― сила природы. Но ты гонишь ее, как породистую лошадь, слишком рано и слишком быстро.

Райан медленно качает головой.

― Ого. Ты действительно хочешь ее трахнуть, не так ли?

От его слов я впадаю в ярость. Ничего не могу с собой поделать. Внезапно я превращаюсь в дикого зверя, бросающегося всем своим весом в его солнечное сплетение. Его легкие сдуваются, как проколотый парус, когда я наваливаюсь на него. Наша влажная арена из грязи и гниющих листьев наполняет мои ноздри первобытным запахом, который разжигает во мне дикую злобу.

Мы боремся в грязи, потные мышцы переплелись, каждый хочет одержать верх. Палки и камни впиваются мне в спину, когда Райан пытается провести захват, но я упираюсь ногой в твердую землю и, используя импульс, поднимаюсь на ноги, увлекая его за собой. Но прежде чем я успеваю прижать его, он бьет локтем мне в челюсть.

Я ругаюсь и выплевываю еще больше крови, отступая в сторону.

Вокруг глубокая ночь. Наша борьба увела нас далеко от света костра. Но благодаря своему зрению я могу разглядеть каждый волосок на коже Райана, как если бы сейчас был день. Это дает мне преимущество, и я с легкостью уклоняюсь от его следующего удара.

Он разочарованно рычит, а затем с новой силой бросается на меня, зажимает мою шею и пытается повалить меня обратно на лесную землю. Пока мы продолжаем схватку, все притворство дружеской борьбы исчезает.

В его глазах угроза. На моем языке ― кровь. Мы оба хотим Сабину, и между нами все сказано.

Я был прав, этот глухой лес ― идеальное место для убийства.

Неужели он привел меня сюда, чтобы сделать это?

Холодный шепот прокатывается по земле, наполняя мою голову запретными мыслями. Может, не мое убийство должно произойти в этом лесу? Что, если план Райана по завоеванию ее расположения действительно сработает? Сабине нет дела до нарядов, но ее могут привлечь его амбиции.

Если я хочу Сабину для себя, он стоит у меня на пути…

Несмотря на ночную прохладу, наши тела пылают и блестят от пота. Когда мы снова сходимся, я заключаю его в медвежьи объятия и валю в грязь, прижав его левую ногу коленом и всем весом наваливаюсь на его грудь, чтобы удержать его на земле. Он борется изо всех сил, но я держу его за бедра. Он не сможет сбросить меня, если не освободит ноги.

― Это все, на что ты способен? ― Я жарко дышу ему в лицо. Дразняще. Угрожающе. Мы балансируем на грани между мальчишеской грубостью и настоящей, кипящей в крови ненавистью. Еще есть шанс, что все закончится тем, что с нами все будет в порядке. Несколько синяков, разбитая губа ― ничего такого, чего бы мы не делали друг с другом сотни раз.

Его глаза прищуриваются. Наша борьба завела нас еще дальше от лагеря, в заросли у основания стены. Древние камни пахнут мшистой сыростью. Туман заклятий мерцает над нами, словно нас поглотили искрящиеся облака. В воздухе так много древней энергии; от ощущения ее мощи у меня сводит зубы.

Райан освобождает одну руку и наносит удар мне в висок, но я блокирую его предплечьем.

― Ты думаешь, что сможешь стать королем с таким слабым ударом? ― усмехаюсь я.

― Мои удары были бы гораздо сильнее, если бы ты не бросил меня, ― выплевывает он. ― Ты должен был всегда держать меня в тонусе. Тамарак, помнишь? Когда я буду сидеть на троне в Старом Коросе, ты должен стоять справа от меня. А не охотиться на гребаных кроликов.

В его словах есть яд, но за ним скрывается боль. О. Так вот в чем, оказывается, дело. Он нарушил все правила, чтобы освободить меня от своей семьи, и чем я отплатил ему за это? Я влюбился в его чертову женщину.

Ну, у меня тоже есть повод для обиды. Здесь