– Но-но, мы еще тоже молодые! – шутливо погрозил пальцем мне отец, а потом объяснил, – у одного нашего доцента у тёщи инсульт случился, пришлось вместо него экзамен вчера принимать.

Мои мелкие братья сперва стеснялись, но потом быстро освоились. Кира ушла к женщинам на кухню, а мы остались в гостиной с ними испытывать новые игрушечные телефоны. Надо признать, связь была великолепная.

– Очень полезная игрушка, – в конце концов заявил я. – Уж не знаю, как насчёт связи между кухней и кабинетом, а вот с квартирой сверху я бы соединился.

Услышав такую мысль, Ахмад тут же заинтересовался и присоединился к полевым испытаниям игрушечного набора «Дуэт». Тоже очень высоко оценил качество связи.

Вскоре начали подъезжать все остальные гости. Эль Хажжи, Марат с Аишей. Сандаловы приехали вдвоём. Миша Кузнецов один, правда, появился. Надарили мне кучу полезных вещей.

Мартин привёл свою Илму, Альфредо был с той самой девушкой, что я видел с ним в «Берёзке». Он представил её всем. Алла оказалась студенткой МГУ с четвёртого курса. Мартин, Альфредо и девушки от своей компании подарили мне японский транзистор.

Что-то у меня такие подарки на восемнадцать лет… Мне вот, интересно, а что они будут дарить через два года? На мой двадцатилетний юбилей. Сами себе так планку задрали… Что Гончаровы, что Альфредо с Мартином, что Брагины. Про Балдина я вообще молчу. Подарил такой подарок… одно слово, генеральский!

Потом прибыл Булатов. Один, что-то не срослось с подружкой, видимо. Ираклий, все еще немного хромая, тоже пришел. А вот он привёл Риту, которая была свидетельницей на свадьбе Брагиных. Женька нисколько не удивилась, увидев подругу у меня на дне рождения. Нормально так… Всё всё знают… Один я не в курсе! Значит, Ираклий продолжал с лета встречаться с девушкой и всё молчком? Или только сейчас возобновил знакомство? Что-то я ни разу ее в больнице не видел, когда он там лежал… Не сказал ей, она и не знала? А почему тогда даже не спросила никого, куда парень пропал так надолго? История была очень громкая, ей бы при малейшем любопытстве все бы рассказали… Впрочем, это их дела. Если Ираклия устраивает девушка, которая «не заметила», что он больше месяца после аварии в больнице со сломанными ногами пролежал, то что мне ему сказать? Что тут вообще сказать можно?

Наша молодёжная компания сразу врубила музыку. В квартире пахло запеченным мясом и народ в предвкушении ходил, и сам себя развлекал. Отовсюду был слышен девичий смех и гул мужских голосов.

Последними приехали Сатчаны. Римма немного округлилась, но больше с лица, чем в талии. Унёс её шубку в спальню, а то на вешалке в коридоре давно места не было.

– Это тебе от нас с женой, – начал поздравлять меня тёзка и вручил мне набор инструментов, разнокалиберные сверла и метчики. Сделано в ГДР, неплохо…

– О, вот это вещь! – воскликнул я и потащил ящик в комнату, намереваясь поковыряться в содержимом.

– Подожди, это ещё не всё, – прошли следом за мной Сатчаны.

А мой набор как-то незаметно перекочевал в руки Ахмада и Загита, их тут же окружили наши парни и все с нескрываемым любопытством принялись изучать его состав.

– А это от Министерства автодорог, – протянул Сатчан мне подарочную коробку с тремя плоскими бутылками коньяка в экспортном оформлении. – За научно-исследовательскую работу и участие в эксперименте на автобазе.

– О-оо! – заголосили друзья. Кто-то начал напевать туш, кто-то аплодировать.

– Это что, тесть передал? – спросил я, уведя Сатчана к себе в кабинет через некоторое время.

– Да, – улыбнулся он, с интересом оглядывая мой кабинет. – А красиво у тебя тут стало. Даже, я сказал бы, солидно. Словно к серьезному чиновнику в кабинет попал. А это от наших старших товарищей, – протянул он мне небольшую коробочку. – От райкома, от горкома…

В незатейливой подарочной коробочке оказалась медаль «За храбрость» императорских времён. Разглядывать особенно было некогда, но главное я успел заметить.

– Это же золото? – прошептал я. Тихонько, чтобы никакая прослушка не услышала. Изобразил перед Сатчаном, что у меня горло от удивления сдавило.

– Да, – как о само собой разумеющемся ответил он. – А что ты хотел?

– Ну, вы даёте, – выдохнул я и спрятал медаль, пока что, подальше в стол, и мы вернулись в гостиную. Потом перепрячу ценный подарок в тайник. Ну что, вот и начала формироваться моя коллекция антиквариата… Наверняка это медалька непростая, и цена ей исчисляется в тысячах рублей. Что дешевле большие люди бы не подарили на такую дату. А в девяностых будет в тысячах долларов, если не в десятках тысяч…

Наигравшись с телефоном, батины пацанята заскучали. И я отвёл их в спальню, где в коробке из-под обуви сидел котёнок. Галия уже придумала ей имя: Фрося.

– Она ещё совсем маленькая, всего боится, – объяснил я мальчишкам, – поэтому вы её из коробки не доставайте, а просто гладьте, ладно? И очень аккуратно, не напугайте. Она маленькая, а вы большие, настоящие гиганты для нее. Она как Гулливер в стране великанов. Знаете эту сказку?

Посидел немного с ними, убедился, что старательно следуют моим инструкциям. Гладили очень осторожно, как драгоценность.

Галия скомандовала рассаживаться, и мы не заставили себя долго ждать. Смех, шуточки. Парни ухаживают за своими дамами. Приятно так смотреть, когда народ улыбается… Один Мишка Кузнецов такой серьёзный, неулыбчивый. Готовится в большие начальники, – улыбнулся я про себя. Приятно видеть, что хоть кто-то очень ответственно относится к моим наставлениям… Диана бы так меня слушала, или Славка…

Начали произносить тосты-поздравления. Все говорили коротко, если муж с женой, то вставали вместе, а говорил кто-то один. Видно было, что большинству тосты даются нелегко, краснели, бледнели, словно экзамен сдавали придирчивому профессору. Улыбнулся, вспомнив, как и я в прежней жизни долгое время, как огня, боялся говорить тосты. Аиша и Марат тоже встали вместе, говорил Марат, несколько раз запинался, забывал какое-то слово, Аиша ему подсказывала, что дальше говорить.

– Сын, кто из вас русский? – в конце концов спросил с деланным недоумением Загит под общий хохот.

Смеялись все. Кроме Мишки. Тут я уже напрягся. А присмотревшись, заметил взгляды, которые он кидал на Аишу. Ну, ёксель-моксель! Только этого не хватало… А я, дуралей, только что радовался, что он серьезно относится к своей карьере. А он, получается, просто в чужую