по боевой подготовке лейтенанта Боева, – заставьте командиров подразделений повернуться лицом к боевой подготовке. Отдельные из них настолько увлекаются оперативно-служебной деятельностью, что забывают обо всем остальном. Именно от боевой выучки напрямую зависит результат проводимых операций. Тем более, что несколько дней назад к нам прибыло пополнение, которое надо учить и учить. Занятия проводить везде: и при нахождении в гарнизоне, и во время операции. А офицерам штаба усилить контроль за отработкой тем боевой подготовки.

– Есть, товарищ капитан! – ответил Боев.

Он знал, чем вызвана такая критика в его адрес. В начале апреля в батальоне побывала группа офицеров управления 19-ой стрелковой бригады ВВ НКВД Украинского округа НКВД59, которые проверяли состояние боевой подготовки. Близился конец зимнего периода обучения. Несмотря на то, что недостатки, выявленные офицерами, носили рабочий характер и устранены были своевременно, тем не менее, все они вошли в итоговую справку об итогах работы. А, как говорится, «что написано пером, не вырубишь топором». Поэтому батальон еще не раз вспоминали на совещаниях, сборах, на которых шла речь о боевой подготовке.

Именно на этих недостатках и остановился начальник штаба:

– Вынужден констатировать, что, несмотря на достигнутые в батальоне высокие результаты в оперативной и служебно-боевой деятельности, из-за упущений и просчетов в боевой учебе наши общие показатели будут снижены.

Боев понимал, что Сысоев сознательно «сгущает краски», чтобы, как говорил когда-то Петр Первый «дабы дурь каждого была видна». Но, с другой стороны, недостатки были, и от них никуда не денешься.

Начштаба зачитал выдержку из итоговой справки:

– «Занятия в ряде подразделений начинаются не вовремя… Конспекты у командиров отделений на момент проверки отсутствовали… Низкий методический уровень проведения занятий… Планы обороны мест расположения подразделений не составлены… Штурмовые полосы надлежащим образом не оборудованы… По тревоге личный состав поднимается 6 минут…». Не много ли недостатков, товарищ лейтенант?

– Всё устраним, товарищ капитан!

– Даю вам ровно одну неделю! И учтите, к этому разговору я больше возвращаться не намерен!

– Есть! – облегченно выдохнул Боев.

Совещание закончилось. Фимушкин, желая «примирить» всех его участников, завершил его на оптимистичной и обнадеживающей ноте:

– Обстановка, товарищи офицеры, в связи с последними событиями сложилась серьезная. От того, как мы подготовимся к данной операции, будет зависеть успех ее проведения. Поэтому прошу учесть всё, что сказал начальник штаба. Всем ясно?

– Так точно!

– Тогда все свободны!

…Весна уже полностью вступила в свои права. Глядя на утопающие в зелени деревья, кусты сирени, которые вот-вот буйно зацветут, не верилось, что идет война. Но эта идиллия моментально исчезала как приятный сон, и мы вновь возвращались к суровой действительности, едва раздавалась команда «Тревога!». Она звучала в самый неподходящий момент: днем и ночью, во время сна, занятий, приема пищи или, извините за пикантные подробности, при отправлении естественных надобностей. Так что, портки в руки – и на выход!

22 апреля выдался на редкость удачным днем. Распорядок дня соблюдался в полном объеме. Жизнь в гарнизоне шла своим чередом: подъем, физзарядка, туалет, заправка коек, завтрак, развод на занятия…

Командир взвода минометной роты лейтенант Панов Николай Александрович приступил к изложению очередного вопроса темы политзанятий, как вдруг открылась дверь, и на пороге появился дневальный.

– В чем дело? – удивленно повернул в его сторону голову Панов.

Глаза солдата были открыты так широко, что казалось, они вот-вот выпадут наружу.

– Товарищ лейтенант, – «не по уставу» закричал дневальный, – наши в Берлине!

– Что?! – тоже сорвался на крик Николай Андреевич. – Победа?!

– Включите радио! Сообщение Совинформбюро передают!

Панов повернул регулятор громкости, и из динамика зазвучал голос Левитана:

«…На Берлинском направлении наши войска вели ожесточенные бои с упорно сопротивляющимся противником. Немецкое командование, стремясь преградить путь советским войскам, бросило в бой все имеющиеся силы. Берлинские военные школы прекратили занятия, а курсанты школ и обслуживающий персонал посланы на фронт. Гитлеровцы объявили в Берлине поголовную мобилизацию мужчин от 15 до 65 лет включительно. Все зенитные орудия противовоздушной обороны германской столицы также используются в качестве противотанковой артиллерии. Наши войска, преодолевая все препятствия, наносят противнику один удар за другим. Советские пехотинцы выбивают гитлеровцев из укрепленных зданий и артиллерийским огнем разрушают узлы сопротивления, а также баррикады из камня и кирпича, построенные на улицах пригородов Берлина. Наши танки и пехота, наступающие с северо-востока, заняли пригороды Бланкенбург, Мальхов и ворвались в пригород Вейсензее. Весь день шли ожесточенные бои. Советские штурмовые группы, усиленные орудиями, очищали квартал за кварталом, подавляя вражеские узлы сопротивления. Заняты фабрика „Ределер“, трамвайный парк, электростанция и ряд промышленных предприятий, превращенных немцами в опорные пункты обороны. К исходу дня наши войска полностью заняли пригород Вейсензее и ведут бои в районе окружной железной дороги. Наши войска, наступающие с востока, мощным ударом прорвали долговременную оборону немцев в полосе озер и заняли пригороды Мальсдорф, Фихтенау и Вильгельмсхаген. Ожесточенные бои произошли также за город Фюрстенвальде – мощный опорный пункт обороны немцев юго-восточнее Берлина. Сильными ударами советские части выбили гитлеровцев из северной части города. К исходу дня вражеский гарнизон был полностью разгромлен и в беспорядке отступил. Противник несет огромные потери. По неполным данным, за день уничтожено до 8 тысяч немецких солдат и офицеров, 47 танков и самоходных орудий, более 150 полевых орудий и минометов. Бои на Берлинском направлении продолжаются днем и ночью, не стихая ни на час».

В классе воцарилась мертвая тишина. Бойцы внимательно вслушивались в каждое слово диктора.

Дневальный, явившийся возмутителем спокойствия, принес радостную и долгожданную весть. Это была еще не Победа, а только прелюдия к ней. Но все понимали, что она совсем близко.

В 6 часов 15 минут 16 апреля началась артиллерийская подготовка. На всем протяжении советско-германского фронта на берлинском направлении внезапно вспыхнули сотни мощных прожекторов. Немецкие позиции оказались залитые светом. Одновременно с этим тысячи наших орудий и минометов ударили по врагу. Плотность огня достигала около 380 снарядов и мин на один гектар площади переднего края противника. Такого мощного удара гитлеровские войска еще не испытывали за все четыре года войны и, конечно, не ожидали.

После мощной артиллерийской подготовки и ударов авиации перешли в наступление войска 1-го Белорусского фронта. Началась Берлинская операция. Противник, подавленный огнем артиллерии, не оказал организованного сопротивления на переднем крае, но затем, оправившись от потрясения, сопротивлялся с ожесточенным упорством. Советская пехота и танки продвинулись на 1,5—2 км. В сложившейся обстановке, чтобы ускорить продвижение войск, маршал Жуков ввел в сражение танковые и механизированные корпуса 1-й и 2-й гвардейских танковых армий.

На подступах к столице гитлеровской Германии враг сосредоточил мощную группировку войск, состоящую из четырех армий группы войск «Висла» и «Центр». Всего эта группировка насчитывала 85 пехотных, танковых и моторизованных дивизий, до 50 отдельных полков и батальонов, поддерживаемых истребительной авиацией. На оборону города были брошены самые лучшие силы, в том числе отборные войска СС, а также 200 батальонов «фольксштурм».

Войска противника заняли заранее подготовленные оборонительные рубежи и укрепления, а в самом городе в целях обороны использовались все коммуникации – каналы, метро. В качестве опорных пунктов были приспособлены тысячи домов.

Учитывая сложный характер местности, наличие мощных укреплений и сильную группировку войск противника, советское командование особенно тщательно готовило операцию. Все понимали, что она – венец победы, за ней – долгожданный мир, поэтому на карту было поставлено все. Как с одной, так и с другой стороны.

Но это было только начало конца. Шесть дней длились бои на подступах к столице фашистской Германии. И только в полдень 22 апреля передовые части 3-ей ударной армии ворвались на окраины Берлина, а спустя еще три дня наши войска, наступавшие севернее и южнее города, соединились, окружив 400-тысячную группировку врага. Фашистское логово было взято в кольцо.

…17 апреля батальон был поднят по тревоге. Планам командования, которые разрабатывались на недавнем совещании по поводу проведения операции, суждено было осуществиться намного раньше намеченного срока.

Поступила информация: в одном из сёл убит председатель сельсовета, а вся его семья зверски заколота штыками и ножами. Банда скрылась в западном направлении – в предгорье Карпат.

Десять дней