Но муж ответил:

— Я уже забыл, что мама так чудила. Не будем рисковать, пусть Алёну к себе отводит, буду оттуда забирать.

— Это шутка. Я не против, чтобы она к нам приходила, — чуть приврала я.

— Не могу гарантировать, что она не станет свои порядки наводить и в шкафах копаться, а тебе нужен покой.

Спрашивать, как он объяснил маме, почему предпочтительнее, чтобы час после садика внучка была у неё, не стала. Не думаю, что он спихнул ответственность на меня, вероятно, сказал, что так ему будет удобней.

После моего возвращения домой соскучившаяся дочь две ночи спала в нашей постели, а на третью уже засыпающую Алёну Вова перенёс в её собственную кровать. Она нам не мешала, и планов побыть под одеялом наедине этой ночью у нас не было, но сейчас не тот период, когда на меня можно без разбора закидывать ноги в район живота, да и привыкать спать с родителями за месяц до трёхлетия девочке не стоит.

А потом ко мне пришла свекровь.

Именно ко мне, ведь был будний день, наши с ней мужья работали, а дочка/внучка находилась в садике.

Опущу описания приветствий и расскажу о том, что меня, мягко сказать удивило.

— Сохранение — это хорошо. Я лежала на сохранении. А когда пришла пора рожать, меня положили в палату с крепкой женщиной вроде тебя, — должно быть, так Алла Олеговна указала, что она тогда была молодой и звонкой, а находилась в палате с толстушкой. — Как сейчас помню, что она о себе рассказывала. Её было тридцать лет, она носила двойню, но работала до последнего, её чуть ли не смены привезли. Я ей рассказала, что меня второй раз положили, первый раз, чтобы беременность сохранить, а в этот я три недели лежала, чтобы дотянуть до срока. Она за всю беременность была на приёме только дважды, и никаких жалоб. Увезли её рожать первой, а на следующий день всё родительное обсуждало, что дети родились слабенькими, мальчик сразу умер, а девочку смогли спасти, но ещё непонятно, как она будет развиваться. Бедная женщина!

О сыновьях

Зная свою свекровь, я не спешила принимать сказанное ею на свой счёт и пугаться, что с моим ребёнком случится что-то такое же плохое, как случилось с её соседкой по палате.

— Должно быть, девчонки с самого зачатия посильнее будут.

— Я увидела, какой опасный мир вокруг, — продолжила она. — Внутри неё было два здоровых ребёнка, а как только она их отпустила, один умер, а вторая могла остаться инвалидом. И я поняла, что должна сделать всё, чтобы сохранить своего мальчика и помочь ему выстроить жизнь правильно, чтобы он был счастливым человеком.

— У вас получилось, Вова своей жизнью доволен.

А что тут ещё скажешь? Но свекровь ещё не озвучила всё, что было у неё на уме. Или на душе.

— У тебя снова будет девочка. А если бы был сын, ты бы поняла какого это. Сына будешь любить больше мужа, и тяжело принять, что он больше не нуждается в тебе и отдаляется.

Меня подмывало многое ей на это ответить.

Начиная от того, что она задолбала нас своей навязчивой по отношению к сыну заботой, проявляющейся не к месту, и заканчивая тем, что имея одного ребёнка, судить о том, кого и как ты будешь любить, глупо. Нет у неё необходимого опыта, чтобы сравнивать, проводить какой-то анализ и делать однозначные выводы.

Да и сама идея сравнения любви к мужу и сыну попахивает чем-то нездоровым.

Ко второй половине любовь одна, а к детям совершенна иная.

К тому же первых мы выбираем с оптимистичной верой, что проведём вместе с ними всю жизнь и встретим старость, а вторых рожаем, понимая, что сначала они будут в нас нуждаться ежесекундно, но постепенно станут самостоятельными и уйдут во взрослую жизнь, чтобы найти свой путь.

Но это всё настолько очевидные и простые истины, что объяснять их незачем. Потому что либо человек их и сам осознаёт, либо любое объяснение тут бессмысленно, раз лампочка в голове всё равно не зажжётся.

И чтобы не затевать спор, я сделала вид, что понимаю её позицию.

— Ясно.

Ладно, признаю, могла бы постараться лучше и сказать что-то другое на её чистосердечное признание в вечной любви к сыну и обиду за то, что он не нуждается в ней. Но я ведь не спрашивала её ни о чём.

Алла Олеговна сама пришла, сама заговорила о сохранении и сама рассказала эту нерадостную историю.

Но зато я смогла искренне выразить ей свою признательность за другую инициативу.

Пока меня не было, свекровь смогла донести Алёне, что значит маленькая сестричка.

Мы с Вовой и сами объясняли ей, что у меня в животе растёт настоящая малышка, поэтому на меня нельзя напрыгивать, и под этот повод обосновали отказ в просьбе взять домой голубя, купить котёнка и забрать себе собачку, что хозяева оставили ждать на улице у киоска с овощами. Мол, у нас места для питомцев не будет, потому что скоро с нами начнёт жить её сестрёнка.

Вот такие мы коварные хитрецы.

Правда какого-то особого понимания ситуации трёхлетка не показала. Ей понравилось услышать, что она будет над кем-то СТАРШЕЙ и сможет чему-то научить, но не более.

А вот после моего возвращения домой Алёна начала проявлять заинтересованность и познания. Она прижалась ухом к животу и перечислила свои старые игрушки, которые готова подарить сестре. А ещё рассказала мне, что нам нельзя будет громко баловаться и трогать ребёночка без разрешения, ведь маленькие детки слабенькие и ничего сами не умеют.

Алла Олеговна рассказала мне о своих специфических понятиях касательно того, какого быть мамой мальчика, я в ответ поблагодарила за подготовительную работу с Алёной, и мы разошлись. В смысле она ушла к себе домой, я осталась у себя дома.

А в моей голове остались её рассказ из прошлого и выводы о разнице между чувством к сыновьям и дочерям.

Бредятина или нет, но есть о чём подумать.

У мамы с дядей Мишей кроме меня никого нет, у них об этом не спросить, и Маша своих детей не имела, а отпрыски её мужа слишком большие и раздражающие, чтобы решать, кого она из них любит.

Поэтому я обратилась с этим вопросом к приятельнице по детской площадке.

— Кто твой любимчик из детей?

— Каждый день по-разному, — без долгих размышлений ответила та.

— Ты