— Вот дела, — сказал он насмешливо. — Девчонки не должны плакать в моей постели.

Он как-то по-особенному двинул бедрами, и меня автоматически окатило дрожью и жаром. В ответ я сжала его коленями, чуть подаваясь навстречу, не отводя взгляда от любовника, созданного из лунного света и летней тьмы.

— Не провоцируй меня…

Его хриплый голос резонировал где-то в глубине моего тела, в голове помутнело, и я повторила предыдущее, такое удачное движение. Теофас сжал меня до треска в ребрах и с коротким стоном уткнулся носом куда-то в плечо. На секунду он замер, а после словно сорвался, вбивая в простыни, кусая в кровь губы и тут же зализывая раны короткими поцелуями.

Он больше не хотел нежности. И я тоже ее не хотела.

Власть над мужчиной оказалась сладка. Даже такая… недолговечная власть.

С постели я поднялась сразу же, как Теофас уснул, пошатываясь, словно пьяная. Я не уснула бы, даже если могла, магия бесновалась в груди, тело горело. Подрагивавший рукой я отвела золотые пряди со лба Тео и с удивлением ощутила радость и свободу.

Любовь ушла.

Теофас наконец убил маленькую влюбленную Эльене внутри меня.

Это было очень странное чувство. В одночасье почувствовать себя матерью, потерявшей ребенка, и путником, забывшим конечную цель пути.

— Прощай, — сказала я ласково.

Теперь мне было нетрудно простить его и отпустить. Повинуясь мимолетному желанию, я наклонилась к совершенному лице и поцеловала. Тео неожиданно сильно обхватил меня рукой и углубил поцелуй, словно требуя продолжения. Разбуженная им магия встрепенулась, хлынула навстречу этому поцелую, словно стремясь укрепить разрушенную связь между мной и Тео, и я мгновенно отстранилась. Поцелуй был сладок, и магия была сладка, но мне не хотелось тревожить приятную пустоту в груди.

— Я хочу еще, — хрипло сказал Тео.

Попытался опрокинуть меня на кровать, но я не без труда выбралась из ласковой хватки.

Значит, он не спал, а только притворялся? Ожидал, как поступлю?

— Не забывайте про наш договор, Ваше Величество.

С не меньшим удивлением я обнаружила, что отлично вижу в темноте. Достаточно хорошо, чтобы увидеть, как его взгляд налился темнотой и холодным подозрением.

— Сначала отработай, — голос у него был ледяным. — Я открыл твою запертую магию и дал дорогой дар, а ты пока ничем мне не пригодилась. Мне чужда благотворительность.

Его жесткость, желание использовать или уязвить больше не обижали. Я мягко улыбнулась.

— Тогда приказывайте, Ваше Величество.

Он оперся золотой головой на согнутую правую руку, удобно устроившись на боку. Улыбка к нему так и не вернулась.

— Возьми Черные пики, каторжанка Эль, покори их для меня, — наверное у меня сделалось очень глупое лицо, потому что Теофас невесело рассмеялся. — Анхард мой ставленник, сильный воин, хороший командор, но слабый политик. Помоги ему. Прикрой мне спину, чтобы я не ждал предательства хотя бы со стороны Пик.

— Почему я? Вы же меня совершенно не знаете…

Меня вдруг прошибало холодным потом. А что, если знает? Что, если он давно догадался, использовал меня до конца, чтобы залечить собственные раны, нанесенные разрывом связи, и вот-вот расхохочется мне в лицо?

— Эль, — его голос снова стал обволакивающие-мягким. — Черные пики — мои, я знаю в них каждую мышь, и узнал о тебе еще три месяца назад. Анхард не сразу сообщил о тебе, сомневался, но мы читали твои письма… Мы восхищены твоим умом…

В его голосе появились мурлыкающие нотки, но я неожиданно насторожилась. Вскочила с постели и тут же рухнула обратно, придавленная сильной рукой. В глазах Тео горело золото, обрамляя звериный зрачок, и темнота внутри него стала отчетлива и ощутима. Не та, нежная, ночная тьма, присущую каждому внутреннему зверю, а неправильная. Грязная темень, которую я видела в Изе и которую видела в перевертыше.

— Анхард прикрывает тебя, но ты не должна изменять нам… — захват стал крепче, но я едва ли его почувствовала. Эта тьма в Теофасе — откуда?! — Ты не должна предавать нас, что наше, то наше.

Он резко приблизился, золотые глаза горели злой чернотой. Теофас выглядел опасным и… немного безумным.

— Мне больно, отпусти.

Я шепнула на грани слышимости, но он услышал. Моргнул, осмысляя, после заколебался, словно пытаясь понять, где он, что происходит, пылающее золото глаз медленно угасло. С усилием Теофас разжал руки, и я тут же выскользнула из стальной хватки.

Похоже, с моим бывшим было что-то не так.

***

В ту ночь я вернулась к себе тайным ходом, который открыл для меня Теофас, без слов поняв, как тяжело мне будет встретиться взглядом со стражей или встретить кого-то в коридорах. При всей своей откровенной мудачности он оказался галантным кавалером.

В голове было пусто и хорошо.

Радость от освобождения уже сошла на нет, и я видела, понимала многие вещи иначе, чем ночь назад. Медленно я прошла по комнате, словно узнавая ее заново: широкий стол, кровать, крупный цветок на окне, стол с брошенным и забытым шитьем. Я подняла платье, рассматривая умелую вышивку, сделанную моими руками, крепкие швы, оборочки. Хорошее платье. Одна беда — я не умела шить. Ни шить, ни вязать, ни готовить. И уж тем более я не боялась мужчин, при моем образе жизни этому страху было неоткуда взяться.

Однако я шила. И мне стоило огромного труда удерживаться от манипуляций Анхардом или Атолем.

Но тогда чьи это были мысли?

До утра оставалось каких-то два часа, поэтому вместо того, чтобы улечься спать, я заставила себя сесть дошивать платье. Мне нужно было подумать. Эйфория от единения магий, вымывшая из моего сердца все чувства к Тео, скоро закончится, и тогда изматывающая любовь вернется обратно. В стократном размере. Я должна что-то предпринять! Но что, если даже треклятое устройство нира Шелена не смогло раздробить нашу связь до конца?

Думай, Эль.

— Все началось с того перевертыша, — сказала я вслух. — Верно, улиточка?

Улитка не откликнулась. А едва я надумала встать и поискать ее, в дверь заколотили:

— Вейра, вейра Эль, командор зовет вас!

Я узнала голос Гельке, с тоской осознавая, что Иза уехала и больше не придет. Бросила платье обратно на стул и по-походному быстро собралась. А потом на секунду, перед самым выходом, кинула короткий взгляд в зеркало. Бледная, растерявшая деревенскую смуглость кожа, синяки под глазами и… горящий золотом взгляд.

Дракон внутри меня