Шрифт:
Закладка:
– Кончай, Булка, – хриплю ей в шею и давлю сильнее на набухшее место большим пальцем.
И она так охренительно горячо кончает. Ее тихие стоны ласкают мой слух, заставляя прийти к выводу, что я готов сдохнуть от переизбытка секса, если он до конца моих дней будет с Эмили.
Эмили
Капли бисеринками стекают по моему телу, пока я подставляю лицо под напор воды. Тянусь к шампуню и втираю его в кожу головы, массируя легкими движениями пальцев. Сердце все еще скачет галопом после безумного оргазма. А еще из-за осознания того, что Мэттью ворвался в мою жизнь мощным торнадо и теперь держит меня в этом круговороте чувств.
С Брайаном у нас тоже все произошло слишком быстро. И сейчас меня пугает мысль, что я снова бросаюсь в омут с головой.
Но что поделать, если мне… идеально?
Я чувствую себя счастливой просто потому, что Мэттью находится рядом. Мне нравится чувствовать его прикосновения. Его голос пробирает до мурашек. Я схожу с ума от его запаха. Меня до глубины души поражает его забота. Я смеюсь над каждой его шуткой. И мне не хочется расставаться с ним ни на секунду.
Нужно просто перестать думать о том, правильно ли это. Судьба ли это. Что будет дальше. И будет ли вообще что-то. Нужно просто наслаждаться тем, что сейчас происходит между нами. Отбросить в сторону все сомнения и жить сегодняшним днем.
Успокоив бешеный стук сердца, я выхожу из душа, вытираюсь полотенцем и обматываю его вокруг. Встаю перед зеркалом и, сморщившись, разглядываю отеки под глазами.
Открываю дверь и прохожу на кухню, где достаю из холодильника патчи. Мэттью наливает в стакан апельсиновый сок, пока я приклеиваю их под глаза.
– Давай тебе тоже наклеим?
Он вскидывает бровь, а затем гримасничает, но я уже подхожу к нему вплотную.
– Эта хрень воняет, – морщится Мэттью, когда я приклеиваю ему под глаза патчи с улиткой.
– Это не хрень, а патчи. И они приятно пахнут, не придумывай.
– Почему здесь нарисована улитка?
– В них содержится муцин улитки.
– Муцин – это ее какашки? – еще сильнее морщится он, пока я смеюсь.
– Нет, это ее слизь, – отвечаю я.
Мэттью делает такое выражение лица, будто я только что предложила ему лизнуть эту слизь, а затем произносит:
– Зачем мы трогаем это руками? И, прости господи, клеим на лицо. Ты извращенка?
Я запрокидываю голову и начинаю хохотать.
– Не могу поверить, что я согласился на это.
– Тебя даже не пришлось долго уговаривать.
– Мой мозг все еще не начал нормально функционировать. Из-за твоего отсоса.
Краснею и прикусываю губу.
– Ты что, снова покраснела? – фыркает он.
– Если ты не перестанешь пошлить, то я приклею патч тебе на губы!
– Если ты не перестанешь так сексуально краснеть, то на моих губах сейчас будет твоя горячая…
Я затыкаю ему рот патчем, и Мэттью начинает плеваться. Я смеюсь, держась за живот.
– Фу. Я только что облизал улитку! – вопит Мэттью, пока я хохочу. – Убери от меня это! Убери! – Он продолжает визжать, и я сажусь на пятки, чтобы не умереть от истерического хохота.
Минут пять спустя, когда я прихожу в себя и встаю на ноги, нахожу взглядом Мэттью. Он чистит зубы перед зеркалом. Но у него под глазами все еще наклеены патчи. Я снова начинаю смеяться, а затем слышу его предостережение:
– Пока ты живешь со мной, никаких больше улиток! Клянись!
Поднимаю руку в воздух и серьезно произношу:
– Клянусь носками с Райаном Гослингом!
Мэттью отворачивается к зеркалу, и я снова начинаю смеяться, вспоминая, как он плевался этим патчем.
– Ну берегись! – кричит он из ванной, выключая воду и направляясь ко мне.
Я визжу и бегу на диван в гостиную. Он следует за мной. Но его один шаг – как мои пять, и вот я уже лежу под его огромным телом на диване, все еще хохоча. Мэттью опускает взгляд на мои губы, и я жду, что он снова меня поцелует, но он лишь шепчет:
– Ты такая красивая.
Прыскаю смехом.
– Прости. Я не могу серьезно воспринимать тебя и твои слова, когда у тебя под глазами все еще частички улиток.
Мэттью упирается лбом о мое плечо и усмехается.
– Останься у меня, – неожиданно шепчет он.
Тяжело сглатываю.
– Но я ведь и так у тебя.
– Нет. Переезжай ко мне.
Сердце замирает. Пропускает удар. И не один.
Задерживаю дыхание и широко распахиваю глаза. Наверное, я молчу очень долго, потому что Мэттью поднимается на вытянутых руках по обеим сторонам от моей головы, пристально смотрит на меня своими глазами цвета карамели, а затем выпрямляется и идет в ванную.
Он выбрасывает патчи, а затем умывается холодной водой. Я сажусь на диване и внимательно разглядываю его. Так, словно до этого никогда не видела. Его темные волосы взъерошены. На лице двухдневная темная щетина. Между широких темных бровей складка. Такая всегда бывает, когда он хмурится. Пухлые розоватые губы сжаты в линию.
Громкий стук сердца оглушает и пульсирует в висках. Медленно поднимаюсь на ноги и иду к нему. Мэттью стоит, опираясь руками о раковину. На нем лишь спортивные штаны, низко сидящие на бедрах. По его идеальному рельефному телу стекают капли воды. И я завороженно наблюдаю, как они очерчивают каждый кубик. Я обнимаю его сзади, сцепив руки у него на торсе, и прислоняюсь щекой к обнаженной спине.
– Мне страшно, – шепчу я и чувствую, как подо мной напрягаются мышцы его живота. – Пугает, что у нас все так быстро. Только представь. Меньше недели назад я собиралась выйти замуж за другого. А ты… ты развлекался с девицами на одну ночь. А сейчас… сейчас ты предлагаешь мне жить с тобой. И мне страшно… Ведь каждой частичкой души я хочу быть здесь, с тобой.
Ощущаю, как напряжение в теле Мэттью ослабевает. Он поворачивается ко мне и прижимает к своей большой груди. Вдыхаю потрясающий запах лимонной туалетной воды и умиротворенно закрываю глаза. Эта квартира и, главное, эти объятия именно то место, где я хочу быть.
– Ты правда хочешь, чтобы я осталась здесь, с тобой?
– Да. Хочу.
– И тебя не пугает, что мы будем жить вместе? Хотя едва знаем друг друга.
– До того самого утра, когда я обнаружил тебя на кухне, я никогда не спал с девушкой. У меня всегда были силы вызвать им такси.
– Настоящий джентльмен, – закатываю глаза.
Он улыбается.
– Я не об этом. Эмили, я вообще никогда не
