– Нет.

Мистер Хант наконец-то повернулся ко мне всем корпусом.

– Что? – глухо спросил он, хотя и так было ясно, что всё ему было понятно с первого раза.

От напряжения у меня перехватило дыхание.

Нечего его бояться. Не потащит же он меня силком в загородный домик Рейчел Уэскотт.

– Я сказал, что никуда не поеду.

– Варя! – раздался у меня в голове голос Бена. – Соглашайся с ним. Соглашайся!

Вот ещё! Как же я буду в глуши искать путь домой?

– Нет, – сказала я вслух.

Мистер Хант как будто нарочно медленно поставил стакан на стол.

– Ты не можешь принимать решения. Ты болен.

– Мне там станет только хуже.

– От чего? От свежего воздуха и занятий с учителями? Или тебе нравится быть бесполезным олухом, как Джон? Знай, я столько нахлебников не потяну.

– Ты… Ты просто делаешь как тебе удобно! Тебе плевать на сына. Ты пытался узнать, что с ним случилось? Что он чувствует?

Пришлось замолчать, потому что Бен из последних сил надрывался, чтобы меня утихомирить. Трудно говорить, когда кто-то шумит в твоей голове.

Взгляд старика стал по-настоящему страшным.

– Попридержи язык, щенок! Ты не мой сын! Мой Бенджамин был послушным и умным молодым человеком. А ты – полоумный дикарь! Я столько в него вложил, разве я достоин этого?! Ты живёшь в моём доме, тратишь мои деньги, так изволь проявить хоть какое-то подобие благодарности.

– Спасибо! – я отвесила издевательский поклон и ушла.

Заперлась в комнате Бена и по завету диснеевских принцесс без сил рухнула на кровать.

Достало. Всё достало!

– Ты поступаешь неразумно, – опять дал о себе знать Бен. – Утром обязательно извинишься и скажешь, что сделаешь всё, как он велит.

Я чуть в подушку не вгрызлась от злости.

– И ты туда же? Ты что, не понял, что он хочет от тебя избавиться? Раньше ты как бы был любимым сыном, а теперь ты чмо бракованное. Нравится?

– Прошу тебя, Варя, хотя бы о себе подумай. У тёти Рейчел ты, конечно, будешь, как в тюрьме, но зато в безопасности.

Я перевернулась на спину и уставилась в потолок.

– А ты не боишься навсегда остаться таким? Бенни, я же ради нас обоих стараюсь. Если я буду тупо плыть по течению и учиться премудростям этикета с основами банковского дела в деревенской глуши, то больше никогда не попаду домой. Да и тебе давно пора получить своё тело обратно в личное пользование. М?

Бен так долго не отвечал, что я чуть было не задремала.

– И всё-таки извинись завтра перед ним.

– Думаешь, простит и в деревню не сошлёт?

– Не простит. Сошлёт. Просто так будет лучше.

Со стоном я потёрла глаза, чтобы не отрубиться.

– Не поеду я к вашей тёте. У меня… – не удержалась от зевка. – Ой… У меня другие планы.

Вот только какие, я сама пока не знала.

Утром я так и не извинилась перед мистером Хантом. И вовсе не потому, что по-прежнему считала его бессердечным злыднем: когда я проснулась, его уже не было дома. Но, как бы то ни было, передо мной до сих пор маячила тень загородного коттеджа миссис Уэскотт. Миссис Хант уже была в курсе идеи мужа, и от этого её горе увеличилось многократно. Она то и дело причитала, что не хочет меня отпускать, и при этом всё порывалась сама собрать чемоданы. Сначала я её отговаривала, потом рукой махнула – всё равно ведь без толку.

Чарли тоже расстроилась, но хотя бы не сыпала соль на рану, за что я была ей очень благодарна. Бен молчал.

А ещё я узнала от миссис Хант неутешительные подробности моего изгнания. В деревне мне запретят любую переписку, и кроме нанятых специалистов навещать меня смогут только родственники, и то под надзором самого мистер Ханта, дабы исключить любое негативное влияние. В отчаянии я написала Озу записку, в которой изложила последние новости. Больше просить помощи не у кого, а сложить лапки и ждать у моря погоды я не могу себе позволить. Потеряю след чёртовой кошки и застряну здесь навсегда!

Чем больше я смотрела на то, как суетится миссис Хант, перебирая одежду Бена и гоняя горничную, тем больше думала о своей маме. Интересно, что произошло там, когда меня закинуло сюда? Время пошло дальше или остановилось? Хоть бы остановилось, мама же с ума сойдёт!

И как назло, вместо ответа Оза пришло письмо от тёти Рейчел. Я до боли держала крестом пальцы, надеясь, что родственница любезно откажет брату в приёме психа в свою обитель. Как бы не так. Миссис Уэскотт, конечно, возмущалась решению мистеру Ханта аж три страницы подряд, но в конце приписала, что для меня уже готовят комнату. Была бы это онлайн-переписка, я бы спросила: «С решётками на окнах?» Не зря же Бен предупреждал, что буду жить как в тюрьме.

Оказалось, что до этого хлопочущая миссис Хант ещё как-то сохраняла спокойствие. Дочитав письмо, она разразилась бурными рыданиями. Ей было больно расставаться с сыном, для которого муж с золовкой не пожалели оскорблений.

И на её месте может быть моя мама.

Я просто подошла к ней и обняла. Эту смешную, но добрую женщину.

Она не выглядит как моя мама. Говорит не так. Пахнет не так. Но любит, как она.

К вечеру мне наконец улыбнулась удача. Мы с Тоби чуть не сбили с ног нашего дорогого гостя.

– Собирайся, поехали, – сказал Оз, даже не сняв шляпу.

– Сейчас! А куда?

Парень загадочно улыбнулся.

– На одну очень важную встречу.

Да он просто чудо! Не забыл про меня и откликнулся на призыв о помощи. Надо скорее драпать, пока мистер Хант не вернулся домой.

– Ваша трость, сэр, – уже на выходе дворецкий протянул мне обязательный атрибут джентльмена.

Не обижать же старика. Его прежние хозяева, друзья Хантов, эмигрировали в Америку, а он остался в Лондоне и скучал на пенсии, пока ему не предложили работу в этом доме.

– Спасибо, Дженкинс, – я искренне улыбнулась и, взяв трость, выбежала на улицу.

Сегодня что-то обязано проясниться. Вот чувствую, что обстоятельства изменятся и я благополучно избегу участи изгнанника. Оз наверняка что-то придумал, он же чувак неглупый, да и связи у него должны быть такие, что мне и не снилось. Как же мне повезло с ним! Была бы в своём теле, повисла бы с радостным визгом у него на шее.

Как бы я ни пыталась выведать у