Юная мисс Уилсон авансом улыбнулась мне, не показывая зубов. У меня же не было ни малейшего желания рассыпаться в комплиментах при Чарли.

– Пока не определился. Вы ей слова не даёте сказать.

Обе мамочки удивлённо захлопали ресницами.

– Я эту леди совсем не знаю и лицемерить не намерен, – спокойно пояснила я.

– У вас будет возможность узнать друг друга поближе, если ты пригласишь мисс Уилсон на танец, – намекнула миссис Хант.

О да. Как можно нормально разговаривать, кружась в танце, будучи закованной в корсет и ещё фиг знает что? Девчонке грозит потеря сознания в объятиях кавалера. Или женщины этого и добиваются?

– Мамочка, не надо обнадёживать людей, – я перевела взгляд на миссис Уилсон. – Очень сожалею, но, боюсь, о танцах не может быть и речи. Видите ли, я недавно получил травму, упав с лошади, и доктор советовал воздержаться от физических нагрузок. Не хотелось бы сконфузить даму, свалившись на неё.

Мать и дочь пожелали мне скорейшего выздоровления и отправились на поиски нового кавалера.

Миссис Хант выпучила глаза, стараясь выглядеть страшно сердитой.

– Дети, вы меня очень сильно расстраиваете.

О как! И Чарли ни за что ни про что досталось.

– Мы пойдём тогда, в углу постоим, подумаем над своим поведением. – Я уже было собралась увести Чарли, но её маман была настроена решительно.

– Стоять! Бенни, как ты мог отказать леди в танце?! Это же возмутительно! Ни в коем случае нельзя было отказываться!

– Не слышала, чтобы это правило распространялось на мужчин, – встала на мою защиту Чарли.

– А ты, моя дорогая, позаботилась бы о своей бальной карточке. Сколько у тебя танцев? Ни одного!

Сколько заморочек. Карточка ещё какая-то. Чтобы знаки внимания, что ли, записывать?

– Не позорьте семью. Ведите себя так, как подобает леди и джентльмену. И я больше с вас глаз не спущу… О, это же Харриет! А с вами, негодники, я ещё поговорю.

Бросив детей на произвол судьбы, миссис Хант поскакала к своей подруженции.

Нам же лучше. А то её неуёмное желание продолжить вживую играть в «Симс-2» кого угодно выведет из душевного равновесия.

А ведь Чарли не зря не хотела сюда ехать. Пообщаться не с кем, танцевать надо только с тем, на кого маменька укажет, а ещё платье отвратительное и жутко душно.

И скучно. Скучно, скучно, скучно. Я мужественно боролась с зевотой и жалела о том, что у меня нет веера.

Я чуть не подавилась особо мощным зевком, когда Чарли толкнула меня в бок.

– Смотри, там Стивен Сазерленд! Боже, не ожидала его здесь встретить!

– Надо поздороваться…

– Ты что! Мы же незнакомы. Я его видела на одном приёме, но меня никто ему не представил.

Я всматривалась в каждого мужчину, лишь бы распознать таинственного сердцееда.

– Напомни-ка, чем примечателен этот Стивен?

– Он литературный критик. Я его статьи просто обожаю, – раскрасневшаяся девушка стала интенсивнее обмахиваться веером. – Он такой образованный! Благодаря его трудам я узнала столько всего интересного… А его новая статья на последнюю книгу Франчески Уайлд? Я была бы с ним согласна полностью, если бы не пара замечаний, касающихся…

– Во! Тема для разговора нашлась. Пошли, сейчас откритикуешь этого критика.

Чарли в неподдельном мучении закатила глаза.

– О… Бен, но я же не представлена ему! Будь это всё так просто, я бы не стояла тут и не ныла.

Вот проблема нашлась.

– Я тебя тогда представлю Сузерленду.

– Сазерленду!.. Так вы же не знакомы!

– Тихо! Пока ты будешь щёлкать клювом, какая-нибудь другая любительница литературы его уведёт. Это вокруг него толпа собралась?

– Нет, он у стены стоит один.

Ну что ж. По крайней мере, не придётся пробиваться сквозь ряды восторженных фанаток.

Наш объект обожания, кудрявый парень лет двадцати пяти, с каменным лицом переминался с ноги на ногу и держал в руке наполовину пустой бокал, к которому при мне ни разу не приложился.

– Здравствуйте! Вы Стивен Сазерленд?

Я старалась изо всех сил произвести благоприятное впечатление. Даже «здравствуйте» вместо «здрасте» выговорила.

– Да, это я. Добрый вечер, – осторожно ответил тот, прищуриваясь.

– Не хотите ли познакомиться с интересным человеком?

– С вами? – Стивен Сазерленд выгнул бровь.

– Благодарю за комплимент, но вынужден вас огорчить. Я не такой интересный, как человек, с которым хочу вас познакомить.

Тонкие губы критика тронула улыбка.

– Вот как? А чем же, позвольте узнать, этот человек может быть мне интересен?

– Этот человек – писатель.

Улыбка стала саркастической.

– В вашем понимании, возможно, графоман, – я моментально расшифровала негласное послание, – но уверяю, ваше чувство прекрасного никоим образом не пострадает…

– Так мне вас называть «мистер Писатель» или «мистер Графоман»?

Я рассмеялась.

– Сэр, я, конечно, страдаю раздвоением личности, но прямо сейчас я в полном адеквате.

Лицо мистера Сазерленда просветлело.

– А вы забавный. Простите, до сих пор не знаю вашего имени.

– Бен. Я сейчас приведу человека, только никуда не уходите.

– Ни в коем случае. Вам удалось меня заинтриговать.

Мне нравилось быть Крёстной феей.

Я наблюдала за парочкой с маниакальным энтузиазмом. Сазерленд был не прочь продолжить знакомство с «интересным человеком», и мне оставалось с умилением наблюдать за тем, как писатель и критик воодушевлённо общаются друг с другом. Миссис Хант была бы не миссис Хант, если бы не захотела вмешаться, но я сдержала мать, переключив её внимание на проблемы приюта. Правда, пришлось какое-то время уделить горстке её подружек, восхвалявших наши труды и жаждущих последовать нашему примеру. Поучив меценаток уму-разуму, я кинулась на поиски Чарли и выругалась сквозь зубы, заметив, что она в одиночестве сидит на стуле и лениво обмахивается веером. Моя злость мигом испарилась, едва я увидела Сазерленда, спешащего к ней с вазочкой мороженого в руках.

Раз дело дошло до мороженого, значит, у них всё серьёзно!

Блин, я так рада за Чарли!

Они о чём-то оживлённо болтали, смеялись и выглядели самыми счастливыми людьми в зале. И пусть миссис Хант не ворчит, что её дочь очаровала лишь одного кавалера… Так, что это… Офигеть! Чарли, ненавидящая танцы и стесняющаяся своей неуклюжести, позволила Сазерленду увлечь себя в вихрь дискотеки. Моя ж ты хорошая девочка…

Пара не стала расходиться даже после танца, как это делали большинство гостей бала. Этим двоим было плевать на приличия.

– Это просто проклятие какое-то, – громко жаловался товарищам полный парень с блестящими от помады волосами. – Мне сегодня уже два раза отказали. «Простите, сэр, я уже обещала танец другому». Что за ерунда, я вас спрашиваю?

– Просто в