Шрифт:
Закладка:
4.3 Запоздалое письмо
Перешагнув порог кабинета Эван первым делом, осмотрел его захламленный интерьер.
Выцветшие обои на стенах. На правой стене карты и несколько акварельных картин с пейзажами окрестностей, между которыми на почетном месте висели старые ножны с одноручным мечом и несколько военных наград.
«Бывший солдат? Нехорошо. А, учитывая его возраст и знаки на наградах. Герб грифона и серебряная хамса*?»
(*Амулет в виде ладони с глазом по центру.)
Эван, скрипя мозгами, припомнил уроки истории от мастера Крома.
«Участвовал в Южной военной кампании? Да, это оно! Очень нехорошо.»
Левую стену занимал массивный книжный шкаф со справочниками, где половину полок занимали бухгалтерские книги и тетради прошлых лет.
Еще один комод и небольшой столик с раскрытой геральдической книгой теснились у самого окна.
Тяжелые шторы колыхнулись от сквозняка, привлекая внимание Эвана к окну, ведущему во двор… Но и тут его ждало разочарование. Оконные рамы были массивные и узкие, а стекла столь толстые и мутные, что едва пропускали приглушенный утренний свет, в котором танцевали пылинки.
«М-да. Путей к отступлению тут нет.»
Дверь со скрипом закрылась за его спиной.
Эван обернулся, успев заметить, как хозяин с щелчком закрывает дверь на медный ключ, который тут же исчез у него за пазухой. Поймав его взгляд, пожилой мужчина жестом указал ему на кресло, расположенное напротив письменного стола.
— Располагайтесь юный мастер. Чувствуйте себя как дома.
Эван посмотрел вначале на нож в руках Роаха, а затем тому прямо в глаза. Пускай повязка и скрывала его глаза, но весьма ироничный взгляд тот, должно быть, почувствовал, раз отвел глаза и глубоко вздохнув убрал складной нож в карман.
Подросток фыркнул, но развернувшись послушно пошел к креслу.
Старые деревянные доски скрипели под ногами, отмеряя каждый шаг.
Приблизившись к покосившемуся письменному столу из темного дерева, на котором были разложены всевозможные бухгалтерские книги, договоры и бумаги Эван уже по привычке, бросил на них быстрый взгляд.
— Ох.
Дела постоялого двора «Сердца Розы» шли довольно плохо… Откровенно паршиво, честно говоря. И чтобы это понять не нужно быть финансовым гением. Строка расходов раза в пять превышала строку доходов на каждом из обозримых им листов.
Обзор бумаг занял не больше минуты, за это время мужчина неспешно подошел к правой стене, отодвинул картину с акварельным пейзажем Серсредгала, за которым оказался буфетный лифт, несколько манипуляций с рычагами и там уже был поднос с дымящимся чайником и закусками, которые, чуть расчистив стол Роах, поставил напротив севшего в кресло Эвана.
Поймав его непонимающий взгляд, мужчина пояснил.
— Я не лгал. Я всегда завтракаю в своем кабинете, но и для дорогого гостя у меня кое-что найдется.
Роах открыл один из ящиков и порывшись внутри извлек две фарфоровые чашки, несколько банок с разной заваркой: чайные листья, засушенные лепестки цветов и ягод. Зачерпнув из каждой баночки. Три, две и одну чайную ложку соответственно. Он засыпал их в дымящийся заварочный чайник и все перемешал.
Постепенно воздух наполнился приятным ароматом чая.
А баночки с заваркой были возвращены обратно в шкаф.
— …
Эван сидел молча и внимательно наблюдал за всеми махинациями "гостеприимного" хозяина. Лишь после того, как на стол с легким бряцаньем, были поставлены сахарница и корзинка с вчерашними булочками, пожилой мужчина вновь заговорил.
— Я все хотел спросить, — сказал тот, разливая по чашкам чай. — Эта повязка на глазах, по ком вы носите траур?
— По многому и по многим… — Руки Эвана сами собой коснулись браслета, сплетенного из памятных лент на левой руке.
Мужчина хмыкнул.
— Или же вы просто их прячете. Если память меня не подводит они у вас и правда весьма примечательные.
— Были. Не так давно я полностью ослеп.
— Хм, что скажете о наших финансовых делах?
— Вы по уши в долгах, если и прочие документы выглядят так же.
Роах не сдержал смешок.
— Для слепца вы на удивление хорошо видите, а для глупца, как говорят о вас некоторые, на удивление быстро сводите дебет с кредитом. Впрочем, тут вы немного ошибаетесь. Это старые документы и не так давно мы полностью погасили все долги и даже вышли в плюс.
Эван проигнорировал издевку и криво усмехнулся.
— Верится с трудом. Как же вам это удалось в нынешние то непростые времена?
— Все то вам расскажи… — Мужчина хмыкнул. — Впрочем, я должен отдать вам должное. Вы ведете себя на удивление разумно. Скажу прямо, вчера вечером я распустил всех моих работников, а наши другие постояльцы вчера отправились поразвлечься в город. Можно сказать, что вы наш единственный гость, за исключением вашей спутницы… Где она, к слову?
— Где-то поблизости…
— Ха. Впрочем, какая разница, что она может сделать в ее то почтенном возрасте?
«О, вы бы удивились.»
— И правда.
Эван потер левую руку. Шрам все еще отдавал обжигающим холодом, каждый раз, как он тревожил руку.
«Возможно, стоит позвать Девон?»
Нет. Он так устал быть в неведении, что если разговор с этим человеком хоть немного прольет свет на ситуацию, то стоит рискнуть.
— Вы сказали, что у вас есть «что-то» что вы уже давно должны отдать мне, причем «лично в руки» … О чем была речь?
— Ах да! Погодите немного. — Пожилой мужчина встал, подошёл к комоду у окна и начал в нем рыться, перекладывая предметы и шурша бумагой на полках, что-то бормоча себе в усы.
Эван, уловив момент, поменял их чашки местами, благо они обе были белыми. Лишняя осторожность не казалась излишней, особенно когда его интуиция просто кричала, что это НУЖНО сделать.
— Ага, вот и оно!
Эван как раз, завершил свою махинацию, приняв прежнюю позу.
На стол перед Эваном легло смятое и пожелтевшее письмо со сломанной восковой печатью с гербом грифона на ней.
Судя по дате адресованное ему три года назад.
— Почему оно вскрыто?
Мужчина медленно и аккуратно добавлял в свою чашку сахар, а затем извлек из ящика стола небольшую флягу и, откупорив крышку зубами, капнул пару капель с запахом терпкого вина в свою чашку.
— Скоро вы сами все поймете…
Роах предложил и Эвану, но тот жестом отказался.
Бросив еще один настороженный взгляд на мужчину, подросток достал письмо и приступил к чтению. Хватило пары строк, чтобы понять смысл письма.
Письмо выпало из рук Эвана.
— Мой отец…
— «Примите мои искренние соболезнования…» Его светлость Лионел ван
