Потом местный Гиппократ обратился ко мне:

– Милый человек! Как вас зовут?

– Иван Павлович Подушкин, – ответил я.

Медик зааплодировал.

– Чудесно, прекрасно. Если скажете день, месяц и год рождения, получите конфетку.

Демьянка застонала – слово «конфетка» ей тоже очень хорошо знакомо.

Я быстро сообщил информацию, эскулап взял из вазы соевый батончик, потянул мне, и я тут же скормил его псинке. Знаю, знаю, это лакомство вредно всем: и людям, и животным. Но разок можно.

– Что же, Ванечка, с тобой случилось? – продолжил доктор. – Меня зовут Николай Петрович. Запомнишь?

– Я не могу снять сапоги, – ответил я. – Они – часть костюма курицы, который…

Чем дальше я вещал, тем мрачнее становился Николай. Когда я замолчал, врач почесал правую бровь.

– Он выглядит нормальным!

– Не страдаю психическими заболеваниями, – заверил я. – Просто нам сказали, что сапоги изнутри намазаны ядовитым клеем, поэтому возникло желание немедленно от них избавиться.

– Испугались, вдруг Ванечка отравится, – заныл Эдик, – начнется интоксикация организма, отказ всех органов.

Николай Петрович взял трубку.

– Елена, ты сейчас направила ко мне Подушкина. По какой причине?

Потом он чуть отстранил телефон от уха.

– Ой, психа полного! – полетело по кабинету визгливое сопрано. – Его вместе с собакой принесли два лакея. Сумасшедший, но при деньгах. У нас контракт купил – ваще не торговался, ему даже детское отделение впарили, хотя наследников нет. Значитца, парень решил, что превращается в курицу! И прикиньте чего! У мужика отросли ласты! Как у несушки! Чуть не упала, когда его увидела. Всякие к нам забредают, но такой впервые! С собакой его к вам пропустила. Не сердитесь, знаю, с животным в медцентр заходить не положено. Но Николай Петрович, вы же сами велели: если психа привезли, пусть идет с тем, с кем расставаться не желает, – нельзя придурковатого нервировать!

– Понятно, – процедил врач. – Спасибо! Позови живенько Лешу.

Потом он вернул трубку на место и обратился ко мне:

– Специально дал вам послушать разговор. Мне позвонили с ресепшена, сказали: «К вам ведут человека-курицу, он приехал со своей собакой!» Поэтому так отреагировал на ваше появление. Ноги у вас, конечно, м-да! А псина очаровательная, на мою дворнягу похожа. Хотите посмотреть? Все равно Алексея пока нет.

Следующие минут пять мы восхищались фото в телефоне психиатра, затем в дверь постучали.

– Спаситель прибыл! – обрадовался Николай Петрович. – Алексей Иванович, входи.

Дверь распахнулась, на пороге возникла гора с человеческим лицом и здоровенной сумкой в руке.

– Здрассти, – поздоровался гигант. – Доктор, что на этот раз? Чего ваш очередной безмозглый отчебучил? Снова в батарее рукой застрял?

Я поднял одну ногу.

– Добрый день. Можете аккуратно снять сапог?

Алексей Иванович широко раскрыл глаза.

– Во! Такая прелесть впервые! Можно сфоткать? Не волнуйтесь, только ногу, лица не увидят. У меня блог в интернете «Дураки у доктора». Больше миллиона подписчиков. Если захотите, отмечу ваш аккаунт.

– Фотографируйте, – милостиво разрешил я.

– Только аккуратно стаскивайте, – простонал Эдик, – они в единственном экземпляре.

Алексей открыл чемодан.

– Не вопрос. Сидите, не дергайтесь.

Минут через пятнадцать куриные ноги оказались в руках у Эдуарда. Тот прижал их к груди, начал гладить и причитать:

– Лапки мои! Целенькие! Ноженьки цыплячьи!

Потом я услышал тихое чавканье, повернул голову на звук и увидел Демьянку, которая, забыв про стыд и совесть, залезла на кресло, поставила передние лапы на стол врача и начала жрать соевые батончики прямо из вазы. Врач не видел собачку, его внимание привлек Эдик, который ласкал сапоги.

– Дружочек мой, – ласково обратился к модельеру психиатр, – объектофилия – то есть непреодолимое влечение к неодушевленным предметам, – которой вы определенно страдаете, несет в себе эмоциональный, притягательный, сексуальный характер. Избавиться от нее можно. Приходите ко мне на сеансы, и через год-два-три забудете о своей страсти к обуви.

Борис дернул модельера:

– Остановись!

– Так рад, что они целенькие, здоровенькие, не испорчены, – пел Эдик. – Госпожа Адилье меня не убьет.

Я встал.

– Спасибо, Николай Петрович, был рад с вами повстречаться.

Врач тоже поднялся, проводил нас до двери. Мы вышли в коридор.

– До свидания, дорогие, – ласково произнес эскулап. – Всегда жду вас. Эдуард, подумайте о сеансах. Хорошей дороги домой! Пока, милая собачка!

Дема, которая сожрала тьму соевых батончиков, тут же начала икать. Мы двинулись вперед. Люди, которые, несмотря на поздний час, сидели у кабинетов, молча смотрели на нас. А вы бы как поступили, увидев группу мужчин с псом в коридоре медцентра? Один шагает босиком. Второй прижимает к себе огромные куриные лапы, изредка целует их и причитает: «Дорогие! Любимые! Вы целые! Николетта меня не убьет!» Третий, похоже нормальный, почти бежит к выходу. За ним рысит безостановочно икающая собака.

В полной тишине мы добрались до ресепшена. Я расплатился.

– Иван Павлович, посидите тут с Демой, – попросил Боря. – Вы без обуви, принесу вам из машины мои кроссовки.

Я, счастливый донельзя от того, что избавился от курячьих лап, решил пошутить:

– Боря, зачем суетиться? Надену куриные когти, в них до автомобиля дойду.

– Нет! – завопил Эдик и унесся со скоростью взгляда, держа в объятиях нечеловеческую обувь.

Боря хихикнул и ушел.

– Ася! – крикнул кто-то в коридоре.

Администратор поспешила на зов. Стойка, за которой находилась дежурная, опустела.

Через секунду я услышал знакомый звук, повернул голову и увидел Дему. Собака отошла поближе к двери и… Угадайте, чем она занималась? Даю подсказку: спешно слопанные соевые батончики переместились из желудка псинки на этаж ниже и обнаружили выход на свободу. Я вскочил, схватил Дему, которая как раз завершила акт вандализма, выскочил во двор и помчался босиком по снегу, говоря собаке:

– Дорогая, визит к психиатру стоил дорого. Платить за химчистку ковра у меня желания нет. Понимаю, поступил очень некрасиво. Раскаиваюсь ли в содеянном? Ну не я же набезобразничал на покрытие! У тебя чувство стыда возникает редко, а у меня, как правило, отсутствует жадность. Но сейчас моя жаба от всех вечерних приключений распустила крылья и полетела над землей! Поэтому в данный момент несусь без обуви!

Впереди замаячил джип, одна его задняя дверь открылась. Я впихнул в салон Демьянку, следом влез сам, заклацал зубами и лишь сейчас понял, что нижние конечности превратились в сосульки.

– Ванечка Павлович, возьмите носочки, – затараторил Эдик и подал мне прекрасные, теплые, замечательные, превосходные вязаные изделия.

Я издал стон восторга, вмиг натянул их на ступни, испытал прилив блаженства и лишь потом поблагодарил модельера:

– Спасибо. Где вы взяли эти чудесные, восхитительные?..

– Со своих ног снял, – не дал мне договорить Эдик. – В такую погоду всегда ношу две пары: внизу хлопок, сверху шерсть. Не беспокойтесь,