Когда на ноги поднялись все, и я обернулась, чтобы двигаться на выход, передо мной стояла Беатриса.

Ох, ты ж, не ожидала.

В какой момент эта кудрявая стерва появилась, была ли среди толпы или примчала на событие по зову, я не знала… но знала одно. Беатриса в бешенстве, и лишь тонкая хрупкая грань держит её от опрометчивых поступков. Или решительных действий.

Судя по неожиданно пришибленному виду прочих вампиров, что смотрели на неё снизу – вверх, несмотря на её относительно невысокий рост, с благоговением и верностью, она здесь главная.

– Надо же, какой приятный сюрприз, – произнесла змеиным тоном Беатриса, растягивая улыбку и обнажая тонкие белые кончики верхних клыков.

– Я ненадолго заскочила, уладить недоразумение, – ответила ей так же хищно.

Почему – то совершенно не страшилась её на этот раз, при том, что группа поддержки у неё значительная.

– Вот как? – Выдала вампирша с наигранным удивлением. – И даже не задержишься? И зачем тогда это шикарное платье напялила? Правда не по размеру, да и без корсета столь вульгарно. А что милочка с обувью, совсем не по цвету, грязная, как у навозной крестьянки, и прохудилась, что даже нищенка побрезгует носить. Вижу, Рикард не утруждал себя заботой о твоём туалете, дорогая гостья уважаемого дома Хетигид.

Вампиры стали посмеиваться, уловив сарказм Беатрисы. И, похоже, торжествовать.

Но сдаваться я была не намерена, тем более так просто. За спиной скучковались до смерти перепуганные, в полной мере осознавшие, что им грозит, люди. Только Боргуль с Клариссой дышали громко, с воздухом из ноздрей выходил какой – то полурык. Эти двое уж точно не собирались продаться задёшево! Обступили меня с обеих сторон, что в пору и растрогаться. Но после!

– Так что с обувью, принцесса? – Захихикала вампирша. – С трупа сняла? И не побрезговала ведь.

– Твои гончии погрызли, – ответила и, сделав шаг к ней, добавила негромко: – Трёх прибила, остальные сбежали.

– Вот как? – Беатриса даже бровки приподняла, оказавшись в шаге от меня.

Удивилась ли моей наглости, или тому, что её аура на меня больше не действует, как прежде, утверждать не стану. Но какой – то эффект был произведёт. А это главное в моём стремительно сыплющемся в песок положении.

Но я не отчаивалась ни на секунду!

– Уважаемый клан, позвольте откланяться, – брякнула деловито я, прихватила Боргуля и Клариссу за руки и ломанулась стремительно и быстро напрямик.

Опешившие вампиры стали спешно расступаться.

Опомнившись, некоторые кочевряжились и пытались неуверенно придержать, не услышав возгласов главной, они бессильно шипели. Говорила в основном я.

– Руками не трогать, господа, метка, господа, мееетка моего друга Рикарда, метка, метка, метка… – гнусавила, протискиваясь к выходу, как когда – то мы атаковали утреннюю электричку на Москву в час пик.

Прорвавшись в пустой холл с пленниками, я выдохнула с облегчением. Кажется, под конец уже заклацали челюсти у уха.

Но идите к чёрту, у меня ме – ме – меетка.

Рано я радовалась, на улице нас ждало два десятка шипастых псин, вставших полукругом невозмутимыми неподвижными фигурами. И давящая истеричный смех, стоящая неподалёку от своих шавок Беатриса.

Как она сумела нас обойти, и что здесь делают псины – все эти вопросы ушли на второй план, как только появился сам Рикард де Хетигид!

Для Беатрисы, похоже, его появление тоже стало сюрпризом. Едва не подавившись слюной и соплями, зубастая стерва превратилась в голодную кошку, увидевшую хозяина. Оставалось только о ноги высшего потереться для полной картины. Но вампирша не сделала ни шага к нему навстречу, замерла, как каменная.

Рикард стоял за колючими тварями в чёрном плаще, как Бэтмен из комиксов, весь такой важный, невозмутимый, непоколебимый и неоспоримо сильнейший. Готова поклясться, что ещё какие – то секунды назад на том месте и близко никого не было. Но вот он возник, и мир вокруг замер, будто время остановилось. Как и людские сердца.

Ему неважно было, почему я здесь, кто все эти люди со мной, или почему свора вампиров высунулась из холла следом за нами с голодными рожами.

Ибо он просто сказал, так негромко и одновременно ошеломляюще:

– Моё, пшли вон.

Вампиров вместе с псами, как ветром сдуло. Я уже и не смотрела, что да как. Просто ветерок в лицо ударил. И мне плевать, улетели ли монстры, уползли, али растворились в мареве собственных пуков. Даже свет в особняке пропал. Спасибо, что сообразила хотя бы двух своих товарищей придержать. Дёрнулись они с отрядом, похоже, бежать, куда глаза глядят, по той же команде.

Хотя нет, статуями встали, ожидая участи. Ну и, возможно, переживая за меня. Боргуль уж точно переживал, сжимая своей огромной мозолистой шершавой лапой мою лапку вспотевшую.

Рикард ментально и не бил, судя по всему. Не считал, что есть в этом смыл, просто смотрел на меня. Оценивал, любовался. И тут вдруг выдал:

– Прелестное человеческое создание Валерия, ты идёшь со мной.

И не просьба, и не приказ. Вообще не понятно что!

– И мои друзья тоже, – ответила с гордо поднятым подбородком, не мешкая.

– Мерзкая выскочка, – прошипела Беатриса, единственная из клана, осмелившаяся каким – то чудом, остаться. – Это добыча клана Аард…

– Хорошо, – ответил мне Рикард спокойно, игнорируя возгласы, и не отрывая бездны своих засасывающих чёрных глаз от моего решительно настроенного выражения.

Вампирша сразу и заткнулась. Однако попыталась едва слышным шёпотом возразить напоследок.

– Но милорд, мы уже начали ритуал…

Но милорд уже не слушал. Он подплыл ко мне бесшумно, словно само дуновение вечернего бриза, коснулся моей руки, которая, как оказалось, отпустила ослабевшую внезапно руку рыцаря.

От касания наших биополей я чуть не клюнула носом в сон. Едва не унеслось сознание в обморок. Спохватившись, перестроилась и заявила.

– Только без насилия, понял? И гипнозы всякие тоже придержи. Я принцесса, между прочим, и ценю в мужчине, прежде всего, благородство и честность.

– Дерзкая букашка, – прошипела где – то за кадром Беатриса. – Да как ты смеешь.

– Твои условия приняты, – обрубил Рикард, взял меня на руки, как пушинку и помчался с нечеловеческой скоростью с холма. Да так, что весь окружающий мир превратился в туманные стены чёрного тоннеля, по которому нёс меня дерзкий похититель. Без шума, без ветра, и казалось, что без эмоций…