В этот момент, когда он сосредоточился на себе, а не на ней, Диса напала. Она била тяжело и быстро, как учила её бабушка. И, как учил её Гримнир, она била насмерть.

Она прыгнула, когда он пришёл в себя. Её дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы, поднимаясь паром в спёртом воздухе ущелья. Она подняла свой нож – сила её бьющей руки уравновешивалась свободной рукой на навершии – и почувствовала, как первый удар клинка с хрустом прошёл сквозь его подбородок на четыре пальца. Удар расколол его челюстную кость, раздробил зубы, вырвал корень языка и застрял в нёбе. Он пошатнулся, крича сквозь кровавую пену, вцепившись когтями в кусок стали, врезавшийся в его лицо.

Мужчина упал на колени, забыв о своём ноже. Диса нависла над ним. Её взгляд был тверже железа. Она смотрела, как он бьётся, захлебываясь кровью, хлынувшей в его горло и лёгкие. Он вцепился в стену.

Ауда рассказывала ей, как после первого убийства чувствовала страх и раскаяние; она призналась, что ей стало плохо, когда она поняла, что забрала отца, мужа и сына. Эта ужасающая тяжесть ответственности за смерть другого человека поставила её на колени. Второе далось легче, как и третье и все последующие убийства. Но первое…

Но Диса ничего не почувствовала. Ни страха, ни жалости. Её не волновало, что у этого безымянного ублюдка могли быть отпрыски, жена или убитая горем старая мать. Он сам решил приехать сюда. Решил ступить на землю её народа, неся послание ненависти, которое никому здесь не сдалось. Он знал, чем рискует, и недооценил её. Она посмотрела ему в глаза, увидела отчаянное желание жить и почувствовала дикий триумф.

Она готова убить следующего вонючего псалмопевца, который будет у неё на пути.

Зарычав, Диса схватила мужчину за затылок и навалилась всем весом на рукоять своего ножа. Лезвие прошло сквозь остатки его черепа и вошло в мозг. Диса увидела, как свет померк в глазах мужчины. Он откинулся назад, завалился набок и истёк последней кровью в этой отвратительной сернистой струйке, пробившейся сквозь дно оврага. Корни деревьев загудели, а затем смолкли.

– Будь свидетелем, Эйрик Видаррсон, – сказала Диса. – Не ходи в этом месте. Забери эту душу с собой и уходи. Пусть его наказание будет служить тебе в следующем мире.

Она раскачивала рукоять ножа взад и вперёд и кряхтела, когда вытаскивала лезвие из остатков лица мужчины. Она присела на корточки и вытерла нож о его плащ-нарамник, когда ей в голову пришла мысль. Ей нужно будет доказать это убийство. Доказать Гримниру и бабушке. Ей нужен был трофей. Но что? Ухо? Большой палец? Сморщенное мужское достоинство?

Диса медленно улыбнулась. Она взяла нож мужчины, оценила его вес и принялась за работу…

Диса Дагрунсдоттир покинула ущелье, намереваясь вернуться по следу безымянного обратно в его лагерь, с ужасным трофеем в сумке: золотисто-коричневый скальп, всё ещё влажный от крови.

Диса кралась по лесу как тень, в чём ей помогало пасмурное небо и стелющийся туман, который спускался с холмов к западу от Рога. Человек, которого она убила, не ушёл далеко от своего лагеря. Тот был всего лишь в миле от ущелья. И когда солнце достигло зенита, лес ожил от глухого стука топоров, стука молотков и шипения пил. Мужчины кричали и отдавали команды, перетаскивая брёвна на берег реки Хведрунг и приступая к переделке полуобгоревшего моста.

Диса обошла их стороной. Она прокралась мимо всей этой шайки и подошла к берегам Хведрунга с запада. Со своего места она видела, что мост почти уцелел, хотя конец, опирающийся на глинистую почву, был обуглен и обвалился. Вглядевшись в дальний берег, она внезапно нашла источник огней, которые прошлой ночью отражались в облаках.

За рекой Хведрунг был лагерь армии.

Для неискушённых глаз Дисы это было похоже на буйство палаток – сотни, от парусин, свисающих с треножника с копьями, до сложных шатров с верёвками, шестами и крюками, с помощью которых те стояли прямо. Горели костры, и их дым усиливал дымку тумана. Диса видела множество мужчин, занятых повседневными делами: они готовили еду, несли воду, чистили оружие и сбруи, мылись, лечились, молились и ругались. И на каждом знамени, нашитом на каждый плащ-нарамник и гамбезон, на каждом щите она видела чёрный крест, ненавистный символ Пригвождённого Бога.

Её живот скрутило от страха, скорее за Флоки, а не за себя. Ей захотелось блевать от мысли, что он сейчас находится в руках этих любителей псалмов. Очевидно, в какой-то момент он с ребятами столкнулся бы с авангардом армии крестоносцев. Оказавшись в меньшинстве, возможно понимая, почему армия явилась в пограничную землю между Гётландом и шведской территорией, четверо молодых Вороньих гётов отступили, чтобы попытаться захватить мост. Но почему они не сообщили Храфнхаугу? Из-за гордости? Так Флоки хотел показать себя? Теперь он был либо мёртв, либо в плену. И Диса не могла сбежать, пока не узнает; она вернёт его домой в любом случае.

Так как лёд ещё не сошёл, Хведрунг был ещё замёрзшим. Дисе это было на руку, и она кралась дальше на запад, обходя лагерь. В нескольких сотнях ярдов к берегу она обнаружила место, где валуны пробивали поверхность реки, образуя водопад, который кипел и шипел в сторону озера Венерн. Глубоко вдохнув, она пробралась через них, плащ развевался за её спиной, и исчезла в подлеске. Она прислушалась к сигналу тревоги. Но когда шума и криков не последовало, она подкралась ближе к лагерю, намереваясь выяснить, где эти псалмопевцы могут держать пленников.

Диса была так сосредоточена, что чуть не налетела на часового.

Её предупредил стон – треск сухожилий человека, потягивающегося и расхаживающего, чтобы развеять скуку однообразной работы. Диса застыла. Она нырнула в тень и вгляделась сквозь листву. На расстоянии длины трёх копий она заметила пожилого мужчину, похожего на норвежца. Его волосы и борода были цвета бледного золота, лицо покрыто шрамами и морщинами. Под плащом, обшитым мехом, он носил кольчугу из тускло-серого металла. На ремне, перекинутом через плечо, висел сторожевой рог. Он слегка повернулся, когда из лагеря вышел другой мужчина – моложе, с рыжевато-каштановыми волосами и редкой бородой, но тоже одетый в боевые лохмотья и несущий копьё и щит.

Старый часовой нахмурился.

– Ты рано, – пробормотал он.

– Нет, – ответил новоприбывший. – Я тебя не заменяю. Лорд Конрад приказал усилить охрану. Один из искателей пропал.

– Который?

– Кажется, Хаакон. Лорд сказал, это всё те же люди, что хотели сжечь мост. Мы взяли двоих, так что и они заберут наших. Может, они захотят совершить обмен.

Старый караульный потряс головой.

– Хаакон хороший человек. Я буду молиться Господу, чтобы он выжил среди этих проклятых язычников.

– Аминь.

Двигаясь мучительно медленно, Диса поползла назад в том направлении, откуда пришла. Она выругалась себе под нос из-за мужчин, охраняющих лагерь. Диса знала, что может отвлечь их, но чего ради? Ей нужно проникнуть внутрь без их ведома, чтобы свободно обыскать тюрьму. Она посмотрела на затянутое тучами небо, вдыхая ледяной воздух.