Предварительный подсчёт, показал, что от флота осталось не более трех тысяч кораблей. Количество инкубаторов не превышало двух сотен кораблей.

Каким образом продолжать экспансию таким количеством, особи не знали.

Парализованные случившимся, остатки Роя продолжали висеть в космосе недалеко от разорванных в клочья планет, когда фейерверк вырвавшихся на свободу фотонов, известил, что в обычно пространство вывалился флот землян…

Глава 20

— Внимание! Начинается предстартовый отсчет! Минутная готовность, — усиленный громкоговорителями голос разносился над пустыми улицами. Эхом отражался от стен, затихал в кучах желтых опавших листьев…

Голос разносился над полуразрушенной Москвой, почти не пострадавшим Челябинском, над развалинами Нью-Йорка и Сиднея.

Он разносился над всей Землей. Везде, где присутствовали хотя бы зачатки цивилизации, везде звучали эти слова. Вся планета, все ее жители слышали их. Все жители объединенной Земли.

Впервые за всю свою тысячелетнюю историю люди объединились, чтобы выстоять против общего грозного врага. Не смотря на расу, национальность или религию. Не смотря на цвет кожи или разрез глаз. Вся Земля выступила единым фронтом и дала отпор захватчикам.

И сейчас продолжает делать это общее дело.

… четыре месяца назад…

Даже жалкие, по меркам Роя остатки флота, представляли для нас, землян, значительную угрозу.

Его основа, сотни тысяч кораблей сгорели в адском пламени, возникшем от столкновения двух планет.

Миллиарды кубометров расплавленных пород, словно пушечные ядра выстрелили в ближайший космос, уничтожая зависшие на орбитах инкубаторы. Потери Роя были просто гигантскими.

Они недооценили противника и поплатились за это. Не смогли вовремя спрогнозировать возможности и тактические преимущества перемещения через подпространство, и теперь их флот оказался в катастрофическом положении.

Но он все равно был опасен. Поэтому, не теряя время, стараясь застать противника врасплох, пока он деморализован, пока он спешно собирает данные о уцелевших юнитах, мы атаковали.

Весь небольшой флот землян ринулся в бой. Против десятикратно превосходящего противника.

В наши задачи не входило уничтожение всех кораблей. Таким мальенким флотом, в триста вымпелов, извести под ноль почти три тысячи звездолетов такая миссия была из разряда невыполнимых.

Но взорвать немногочисленные оставшиеся инкубаторы и максимально, в меру своих возможностей, повредить остальные, боевые корабли противника… Это мы могли попробовать.

Тем более, что в операции принимало участие девять тысяч копий моего сознания. Почти треть общей численности всех экипажей нашего флота.

И даже не смотря на протокол «Кукловод». Даже не смотря на то, что мы действовали максимально слаженно и синхронно, мы все равно потеряли чуть больше семидесяти процентов всего флота.

На ходу остался только один линкор, три крейсера и с десяток кораблей поменьше. Все остальное, включая два корабля-матки, было уничтожено Роем.

Но и от него остались жалкие остатки, которые гарантированно не смогут возродится и стать новой бедой для нашей планеты. Потому что корабли командных особей мы совершенно точно уничтожили. А без них Рой становится почти безопасен.

Это была жирная точка в борьбе с монстрами. Жирная кровавая точка.

Количество погибших землян еще только предстоит выяснить, но уже сейчас понятно, что счет идет на сотни миллионов, если не на миллиарды.

Но горевать и оплакивать мертвых мы будем потом.

Сейчас мы будем отмечать эту великую победу!

И мы, в том числе и я, праздновали ее. Вплоть до того момента, когда на нашу вечеринку не зашел Борис.

— Пойдем в тихий уголок, — сказал он, выдернув меня с танцплощадки. — Поговорить надо.

Я вспомнил, что этот бывший бармен обещал мне в прошлый наш разговор, и сердце мое рухнуло вниз.

Мы вышли на улицу, оставаясь под крышей крылечка. Весенний дождь равномерно барабанил по ней и по асфальту, смывая белесую пыльцу, оставляя от нее только разводы на лужах.

— Ты хороший Учитель, — начал Борис. Он разжег сигарету и глубоко затянулся, словно обдумывая свои следующие слова. — Возможно, даже лучший из тех, кого я знаю. По крайней мере, ни один из тех, под руководством кого я сражался, не смог активировать протокол «Кукловод». О нем даже никто и не знал, включая меня.

Я пожал плечами, ожидая продолжения. Раз хвалит в начале, значит, сейчас будет критиковать. Что и произошло.

— Но вот этот вот — Борис махнул головой в сторону двери, из которой доносились приглушенные звуки веселья и музыки. — Вот это говорит от том, что знаешь далеко не все, что известно настоящим Учителям.

— Давай, не тяни уже кота за резинку, говори что хотел. — такое долгое вступление начинает раздражать.

— Ты очень много не знаешь о Рое, Дима. Например, о том, что каждый Поток это отдельный род этой расы. А каждый род делится на семьи. И семьи очень сильно конкурируют друг с другом. Постоянно пытаясь доказать, что они лучшие в роду.

— И что из этого?

— Подожди, сейчас поймешь, к чему я веду. Так вот, семьи с помощью своих генных инженеров выводят свои типы бойцов. И если им удастся показать, что этот вид воина наиболее эффективен, то его образец будет доступен всему Рою. И это величайшая честь.

Борис снова замолчал, давая мне обдумать его слова.

— А честь, — продолжал он, — это для них все. Причем, самое понятие чести у них крайне извращенно и вовсе не подразумевает благородство к врагу и прочее, что есть у людей. Честь котируется только внутри Роя. И, чтобы эту честь заслужить, некоторые семьи готовы пойти на огромные риски. Например, оторвавшись от основного Потока, только своей семьей напасть на врага.

— В смысле? — уже понимая, что он хочет сказать, холодея от ужаса, спросил я.

— Да, Учитель. Да. — Борис положил ладонь мне на плечо. — Тот Рой, что вы уничтожили, только малая часть Потока. Основные силы Роя еще только на подходе…

Я не стал тогда прерывать веселье. Не стал говорить своим боевым товарищам, что все еще только начинается. Пусть погуляют, отдохнут. Пусть верят в хорошее, верят в нашу победу.

Они это заслужили.

И только через три дня, видя мое подавленное состояние, они смогли выбить из меня правду. Сказать что люди приуныли, это ничего не сказать.

Узнать, что все до этого было только прелюдией, легкой прогулкой, перед предстоящим адом…

Депрессия захлестнула наш штаб.

Ничего не хотелось. Ни есть, ни пить, ни что-то делать.

Руки сами опускались, когда осознаешь, что к тебе летит неуничтожимый враг.

В течении трех дней, произошло семь