этом не проводя предварительного анализа на наличие ВПЧ. С одной стороны, подобные рекомендации связаны с уменьшением эффективности вакцины с возрастом, то есть чем старше становится человек, тем меньше образуется защитных антител в ответ на введение вакцины. С другой стороны, надо помнить, что в западной медицине есть такое понятие, как экономическая целесообразность (cost-effectiveness). Это значит, что деньги, потраченные на прививку более старшего населения, не позволяют снизить расходы на лечение диспалазии (предраковые изменения клеток шейки матки в результате инфицирования ВПЧ) и рака шейки матки в будущем у этих женщин. То есть у части женщин подобная прививка будет эффективна, но в общей популяции это несущественно. Поэтому вопрос о необходимости прививаться в более старшем возрасте и после лечения дисплазии путем эксцизии или конизации решается индивидуально и по желанию конкретной пациентки.

В отношении ВПЧ известно, что естественно перенесенная инфекция оставляет меньше антител по сравнению с количеством антител, вызванных вакцинированием. Из-за этого возможно повторное заражение, как возможно повторное заражение и после исчезновения ВПЧ в результате хирургического лечения. Но, видимо, это встречается не так часто и еще реже приводит к повторному развитию дисплазии, что нет рекомендаций прививать всех подряд после лечения и делать прививку всем подряд, у кого нет ВПЧ. Вот именно так я бы ответил на самый частый вопрос о прививке от ВПЧ: в подростковом возрасте девочкам делать обязательно, мальчикам — по желанию. После 26 лет и после лечения дисплазии — по желанию. Защитный эффект, возможно, будет, но вот каким он будет и защитит ли это вас от инфицирования, точно неизвестно. Часто от женщин поступает такой вопрос: сделали эксцизию или конизацию, согласно контрольным анализам ВПЧ нет, но у мужа ВПЧ остался — что делать в этой ситуации? «Он же может меня повторно заразить». Согласно сравнительным исследованиям, в данной ситуации инфицированность партнера не увеличивает вероятность рецидива дисплазии. Видимо, после хирургического лечения всё же формируется иммунитет к тем типам вируса, которые вызвали эту дисплазию, или срабатывают другие, непонятные до сих пор механизмы.

Поэтому к аргументам врача о том, что прививка от ВПЧ поможет вылечить ВПЧ или обеспечит профилактику заражения другими типами вируса, надо относится с долей скепсиса, если вам более 26 лет или вы только вылечились от дисплазии.

По поводу лечения ВПЧ и дисплазии шейки матки методом фотодинамической терапии отвечу коротко — ни в одной стране мира, включая нашу, этот метод не рекомендован и не разрешен.

Мы, конечно, не Австралия и не Швеция какая-нибудь. Мы — великая самобытная страна, в которой с рождения надо учить одно правило: спасение утопающих — дело рук самих утопающих, ну и как можно раньше учиться читать и желательно на английском языке. Мы в нашей необъятной никогда не победим ВПЧ, но имеющий глаза — да увидит, имеющий уши — да услышит. Мы можем привить своих детей от ВПЧ, знать, что надо сдавать жидкостную цитологию с шейки матки 1 раз в три года с 21 года (привитым тоже), и если сам врач об этом не помнит, делать этот анализ самостоятельно в независимой лаборатории. Путь к здоровью и безопасности есть, и он открыт, надо просто на него встать и идти.

В своей книге «В зоне риска» я подробно описал всё, что касается ВПЧ, скрининга рака шейки матки и нюансов прививок от ВПЧ. Книга — не справочник, это увлекательный научпоп, который будет интересно прочитать даже тем, кто вроде в теме (это я о врачах).

Медицина для прокурора

Знаете, с чего начинается медицинское образование в России (и, кстати, в СССР тоже)? Нет, не с анатомии и физиологии. Начинается с фразы: «Всё, что вы будите писать в истории болезни и своих заключениях, пишется не для пациента, а для прокурора». Да, именно так с первых дней образования студенту внушается страх не за здоровье пациента, а перед прокурором, который будет пристрастно оценивать все действия. Вам может показаться, что в этом нет ничего плохого. Пусть врачи с самого начала понимают свою ответственность перед законом, может, лечить от этого будут качественно. Однако всё не так просто. Страх никогда не бывает продуктивным с точки зрения решения проблемы. Это грубый инструмент, позволяющий решить что-либо здесь и сейчас, но перманентная угроза наказания имеет обратную сторону. Вот несколько ситуаций, в которых напуганный врач будет работать не в вашу пользу.

Написание заключений. В нашем законодательстве есть статья «Халатность», проще говоря, недобросовестное выполнение своих обязанностей. В диагностическом процессе это отражается следующим образом. Если ты что-то пропустил — ты отнесся к работе халатно, но если ты что-то заподозрил и потом это не подтвердилось — проявил бдительность и настороженность, а то, что не подтвердилось, — это, наоборот, радость. Проще говоря, написать «рак», где его не было — ненаказуемо, а пропустить рак — преступление. Удалили орган, рака не оказалось, и слава богу; рак выявился позже у пациента, в чьем заключении рака не было — халатность и уголовное дело. В этих условиях любому диагносту проще и спокойнее писать много диагнозов и подозрений, чем уверенно брать на себя ответственность, что всё хорошо. Именно поэтому в своих протоколах УЗИ или МРТ вы можете встретить так много различных заключений. Такая же проблема и с гистологией: при пересмотре стёкол несравнимо чаще опытные патанатомы исключают онкологический диагноз, чем выявляют его, что указывает на склонность к гипердиагностике менее опытных врачей, коих большинство. Увы, не все знают, что любое заключение о наличии онкологии надо перепроверять, прежде чем соглашаться на операцию.

Решимость вас лечить. Если вы следите за новостями, то вспомните, сколько прошло за последнее время резонансных уголовных дел, заведенных на врачей, просто выполнявших свою работу, в результате чего случались последствия, приводившие к гибели пациента. Да, во всем мире и даже в самых благополучных странах пациенты погибают в результате медицинских манипуляций. Отчасти по причине сложности и непредсказуемости своего заболевания, необычной реакции организма или в результате трагического стечения обстоятельств. Медицина опасна, мы все оцениваем соотношение пользы и риска, но без риска лечить невозможно. Даже назначая безобидную таблетку, мы всё равно рискуем навредить вам, если на этот препарат у вас случится сильная, впервые возникшая аллергическая реакция, о чем мы заранее знать не можем. Чем сложнее операция, тем больше рисков, но только путем сложной операции можно спасти человека в тяжелой ситуации. Помните, что всегда есть альтернатива этому подвигу — можно просто не браться за сложный случай, не дать шанс, а просто