приблизился к Элейн, она начала, как обычно, осуждать его, что вызвало смех окружающих. Когда он отходил, то случайно пролил немного вина на рукав ее платья. Разгневанная, она начала отчитывать его за то, какой он никчемный. Вэриан годами молча терпел ее оскорбления, но в ту ночь, когда люди смеялись над ним, что-то внутри него сломалось. Он повернулся к ней с горящими глазами Адони и прорычал: «Они могут смеяться надо мной открыто, Элейн, но над тобой они насмехаются за твоей спиной. Почему бы, хоть раз, не сказать правду о том, почему ты меня так ненавидишь? Мы все это знаем. Ты ненавидишь меня, потому что я всего лишь напоминание о том факте, что мой отец тебя не любит. Он никогда не любил и никогда не полюбит. Ты обманом женила его на себе, потому что он любит другую женщину».

— Артур крикнул ему, чтобы он замолчал, но Вэриан отказался. Слишком много лет их жестокость копилась в нем. Он оглядел всех присутствующих и скривил губы. «Все вы заключали сделки с Адони, и вы ненавидите меня, потому что я знаю, кто вы такие и какие сделки заключали. Может, я и ублюдок, чье зачатие было продано в обмен на то, чтобы шлюха могла получить удовольствие на одну ночь и рыцаря-Мерлина, которого можно назвать мужем, но, по крайней мере, мои грехи выставлены на всеобщее обозрение. Я не скрываю их от человека, сидящего рядом со мной, который думает, что он мой друг, в то время как я тайно замышляю его уничтожение. Так что смейтесь надо мной, если хотите. Оскорбляйте меня, если хотите. Но, в конце концов, это не меняет того факта, что я знаю всех вас. Всех вас и подлость, которую вы скрываете ото всех, даже от самих себя». А потом он посмотрел на Элейн. «Ты никогда не смогла бы стать женщиной, которую любит мой отец. Она добрая там, где ты жестока. Она красива там, где ты уродлива. Ты даже не достойна целовать ее подол. Я его плоть и кровь, и он ненавидит меня. Что заставляет тебя хоть на минуту думать, что он когда-нибудь простит тебя за ту ложь, которую ты сказала? И каждый раз, когда он видит меня, он ненавидит тебя еще больше. Признай это, ты всего лишь эгоистичная шлюха, которая является посмешищем для всех». Затем он поставил свой графин с вином и вышел из зала, и ничего, кроме тишины, не последовало за ним.

Меревин была ошеломлена тем, что он сделал. Она понимала это, но в то же время, это, должно быть, ужаснуло Элейн и всех присутствующих.

— И что она сделала?

— Она сидела там, подавленная, уставившись в пол. Никто не знал, что делать или говорить, пока Эмрис Пенмерлин не вышел и не сказал всем игнорировать Вэриана. Что он был всего лишь рассерженным ребенком, которого позже подвергнут розгам за его дерзость… И так оно и было. Но Элейн знала, насколько правдивы были слова Вэриана, и позже, той же ночью, она в своих покоях выпила яд.

Меревин прикрыла рот рукой, когда ужас наполнил ее. Это было трагично, что с ними всеми сделали, и за что? Чтобы у Наришки был ребенок, которого она даже не хотела?

— А Вэриан? Что сделал он?

— После этого он два года не разговаривал. Никому ни единого слова. Он винил только себя в смерти Элейн. Между ним и Галахадом не было никакой любви до ее самоубийства. А после этого… — Он покачал головой, как будто правда об их отношениях была настолько жестокой, что он не мог даже говорить об этом.

— Значит, он был одинок всю свою жизнь.

Блэйз кивнул.

Меревин отвела взгляд, чувствуя, как ее переполняют горе и гнев за Вэриана. Как ужасно, что тебя так ненавидели. Она все еще не могла понять, почему никто из них не мог обнять мальчика, который, скорее всего, был напуган.

И теперь его мать снова отвернулась от него. Ее охватила беспричинная ярость. Как посмела Наришка так поступить с ним! На мгновение ей захотелось, чтобы у нее были силы Адони. Чтобы она могла пойти и заставить Наришку заплатить за все содеянное.

Но она была всего лишь женщиной. Той, у кого не было никаких способностей. Нет сил. Нечем бороться.

— Почему такие мрачные?

Она подняла глаза на голос Вэриана и увидела, что он и братья приближаются к костру. Он нес небольшую связку из трех зайцев. Его доспехов снова не было, и он был одет в черные кожаные штаны и тонкую кожаную куртку.

— Мы только что обсуждали бесполезность жизни, — сказал Блэйз, поднимаясь с земли.

Вэриан бросил зайцев у костра.

— Неудивительно. Этого достаточно, чтобы вогнать в депрессию даже маньяка.

Меревин медленно поднялась, пока Меррик и Деррик смотрели на нее.

— Будет здорово снова попробовать женскую стряпню.

Она выгнула бровь.

— Я не умею готовить.

Меррик усмехнулась.

— Конечно, умеешь. Все женщины хорошо готовят.

— Нет, это не так. Я была принцессой Мерсии, а потом служила Наришке. Я никогда в жизни ничего не готовила.

Вэриан вытащил маленький кинжал.

— Ужин могу приготовить я.

Блэйз фыркнул, протягивая руку за оружием.

— И так случилось, что я отличный повар, поэтому, прежде чем ты сожжешь его или отравишь меня недоваренным мясом, позволь мне приготовить еду.

Вэриан передал кинжал.

— С моей стороны никаких возражений.

Деррик скривил лицо.

— Будет лучше, если ты приготовишь это хорошо, мэндрейк.

— Ты можешь предложить что-нибудь получше?

— Нет, — сказал Меррик в то же время, как Эрик тараторил: — Он ни хрена не умеет готовить. Никто из нас не умеет.

Эрик перевернулся на спину и изобразил насильственную смерть от удушья.

Меррик указал на хорька.

— Именно.

— О, заткнитесь вы оба, — прорычал Деррик.

Блэйз освободил зайцев от веревки.

— Займитесь чем-нибудь полезным, пока я освежую их, сходите за дровами.

Ворча, они подчинились.

Вэриан опустился на колени рядом с Меревин и протянул ей небольшую фляжку.

— Мы нашли ручей с пресной водой…

Она улыбнулась ему, забирая фляжку.

— Спасибо.

Делая глоток, она наблюдала, как Вэриан нежно проводит рукой по Бо.

— Как дела у Рокки?

— Меревин переименовала его. Теперь его зовут Бо.

— Бо, да? Что ж, приятно познакомиться с тобой, Бо.

Он прислонился к плечу Вэриана.

Тронутая его добротой, хотя, честно говоря, он вообще ничего не должен был знать об этом, она протянула ему воду.

Вэриан ничего не сказал, наклонив голову и сделав глоток. Свет падал на его лицо, придавая ему усталый вид. Но,