Ж е н я. Какая корысть, где?

З а м я т и н а. В глазах, в поведении… может быть, даже в копчушках…

Ж е н я. Ну знаешь ли! В таком случае просто не едят их, и все. Я-то знаю, что у нее это от чистого сердца. Но если тебе мерещится какой-то сомнительный запах…

З а м я т и н а. Нет, они были свежайшие. А вот такая деталь: подхожу к стойке администратора отдать ключ — а дежурит как раз ее мама — и вижу брошюрку о Ксении Замятиной… Ту, старую, ядовито-зеленую. Зачем ей, спрашивается? Говорит, взяла в библиотеке для Кати. А Кате это зачем?

Ж е н я. Не знаю, но не вижу тут ничего особенного.

З а м я т и н а. И все-таки это лишнее. Чтоб ввернуть в разговоре со мной: мол, знаем, Ксения Львовна, ваш восхитительный творческий путь, помним ваши роли… На самом же деле молодежи их помнить неоткуда, ей мои желтые афиши, мои наивные киноленты — ни к чему… Ладно, не обо мне речь. Вот вчера вы занимались у нас…

Ж е н я. И что же? Стеснили тебя, мешали?

З а м я т и н а. Ничуть, я тихо ушла на массаж… А в коридоре встретила горничную с полным подносом фруктов, она направлялась к нам, ее послала… Катина мать. Ну?

Ж е н я. Вот это мне не нравится.

З а м я т и н а. Еще бы! Сколько она получает, чтобы делать такие жесты?

Ж е н я. А главное — зачем?

З а м я т и н а. Ну ясно зачем: чтобы стимулировать тебя и меня, чтоб подсластить нам эту работу… Господи, я не та крепость, чтобы вести такую методическую осаду! Я готова помочь, я посмотрю девочку… Если она все-таки надумает почитать мне. А зачем я тебе все это говорю? Затем, чтобы ты разобрался сам. Бог с ней, с ее мамой, но сама Катя — искренне ли она относится к тебе? Женька, я вижу, что с тобой происходит, и не хочу, чтобы ты накололся…

Ж е н я. Ксенечка! Мы с тобой можем обсуждать Катю часами, но она придет — и откроется с такой стороны, какой мы и отдаленно не могли предположить в ней… Это феномен настоящей жизни, не дистиллированной, не книжной…

З а м я т и н а. Да-да, книги, цивилизация пощадили ее…

Ж е н я (просто не слышит). Понимаешь, это явление, которое богаче сущности! Ибо включает ее плюс нечто самобытное и непредвиденное…

З а м я т и н а. Еще бы! Взять хотя бы эти копчушки: ведь нигде на побережье не продаются, а она достала!

Ж е н я. И не стыдно? В этом духе я продолжать не собираюсь.

З а м я т и н а. Влип парень… Но она-то, я спрашиваю, как? Ценит она, что ты превратился в соковыжималку, которая готовит для нее квинтэссенцию из этих томов?! (Перебирает книги, что лежат возле Жени.) Немирович… Дидро — «Парадокс об актере»… Михаил Чехов — это мне самой охота перечитать!.. Ну, отвечай мне — ценит?

Ж е н я. Я не знаю.

З а м я т и н а. То-то!

Ж е н я. Если мы достигнем цели, наверно, оценит…

З а м я т и н а. Что ж, тогда она не так легкомысленна, как кажется… Миленький, я отдаю должное мужеству, с каким ты выслушал мой утренний доклад насчет той фотографии. Там солдат обнимает ее вполне по-хозяйски, пойди взгляни сам… Это выставлено в самом центре! Глядя на этого солдата, никто не усомнится в крепости нашей обороны… И Катя там очень хорошенькая, в этом тоже сомнений нет… Но при чем здесь ты? Ведь нелепо будет, если все твои труды и затраты — на ветер… на отапливание космоса, как говорят мои студенты!

Ж е н я. А не на ветер — это как? Какую отдачу ты имеешь в виду?

З а м я т и н а. Да не притворяйся, бедняга, не ханжи… Черный монашек мой… Та песенка, которой ты долго наступал на горло, она теперь мстит, а? Девицы с твоего курса не в счет — я видела двух, и обе были среднего рода… Но потом? Когда ты уже бросил костыли, я надеялась, что та докторша молоденькая, помнишь, по лечебной физкультуре…

Ж е н я. Ксеня, остановись, пожалуйста. Кто говорил, что каждому возрасту — свой жанр?

З а м я т и н а. Я говорила? Не помню… Что я могу сделать, если этот жанр мне интересен? Уже не как исполнительнице, увы, а только как зрителю, но интересен, каюсь! Тем более что моему внуку досталась в нем такая смешная роль…

Ж е н я. Где Катя?

З а м я т и н а. Не могу я уследить за ней! Ко мне зашел один старый сердцеед с «Ленфильма», и она выпорхнула куда-то… Слушай, а кто это там плывет, не она?

Они смотрят туда, где мы, вслед за художником, предполагаем море.

Ж е н я. Она!

З а м я т и н а. Хорошо плывет, свободно…

Ж е н я. И артистично, не правда ли?

З а м я т и н а. Можно и так сказать, если тебе хочется…

Ж е н я (направился на спасательную станцию, поднялся на балкончик, увидел мегафон и провозгласил через него). Девушка в розовой шапочке! Вы заплыли за четвертую мель, вернитесь! Вас ждут на спасательной станции!.. Крылов ждет, Иван Андреевич, и Римма Казакова, оба жалуются, что вы их забыли! Поторопитесь к ним! (Машет рукой.)

З а м я т и н а (негромко). Ладно, оставайся, я пошла… К моим предостережениям ты глух… Глух, слеп, невменяем, бледен… на ужин не явился… Женя!

Ж е н я. Что?

З а м я т и н а (тихо). Очень может быть, что ты прав, а не я… что я действительно не помню, как это бывает… Ключик будет снаружи. (Уходит.)

Женя уже хотел покинуть свой наблюдательный пункт, но в домике зазвонил телефон. Не сразу решившись, Женя вошел в помещение и взял трубку.

Ж е н я. Алло!.. Да… но я не дежурный… Случайно так вышло, что я замещаю… А вам Катю? Она скоро будет, она в воде… А откуда вы знаете меня? Интересно… Я говорю, интересно, как описывала… Никто не прячется от людей, просто у нас свободного времени мало… Да, Катя тоже употребляет это слово, но я надеюсь, что не всерьез… Потому что дружеская помощь не называется репетиторством… Я сказал — дружеская… Что значит «только»? Знаете, это вы у Кати спросите, вы ведь пока только ее приятельница?.. Да не могу я исповедоваться, девушка, не намерен, мы незнакомы… Для чего?.. Нет, вы скажите, для чего «для этого» она еще мала?.. Туманно… Ну вот что: стоп! Когда люди так говорят о своих друзьях с посторонними, они тем самым и о себе говорят неважно!.. Да, считаю… Ах, вы только проверяли… Ну и как, проверили?.. Вот и отлично. Что передать Кате?.. Хорошо, так все и скажу. Только я не расслышал: Инна или Нина?.. Ясно. И вам приблизительно того же. (Положил трубку. Вышел на террасу и видит Катю на качелях, она в коротеньком махровом халатике с капюшоном. Спускается к ней.) Не замерзла?

К а т я. Да сейчас теплее, чем днем. А ты чего никогда при мне не купаешься? Неудобно