же, как раньше, — мягким и успокаивающим, а в голову, непрошенные, полезли воспоминания — о том, как Кайден заботился обо мне, как он меня целовал и защищал. Как мы сидели с ним на крыше общежития, обнявшись и дожидаясь мою драконицу, а я доверчиво клала голову на его плечо, гадая, как все будет, когда она прилетит.

Ну что же, теперь я это знала — потому что, разгоняя приятные воспоминания, перед глазами встали совсем другие.

Яркое солнце Суши и вкус морской воды на губах… И еще моих слез, текущих по щекам.

Я помнила все, что говорил мне Кайден, — каждое его слово. И еще то, как он бил и казнил меня этими словами, единолично вынеся приговор и приведя его в исполнение.

А теперь он предлагал мне обо всем забыть. Вычеркнуть произошедшее из головы и довериться ему. Но как мне это сделать, если он может предать меня в любую секунду⁈

Точно так же, как предал на том проклятом острове!

— Мне нужно идти, — ровным голосом сказала ему. — Я устала, Кайден! Сегодня был длинный день. Поговорим в другой раз.

А еще лучше — никогда.

— Иди, — кивнул он, но стоял рядом, не делая ни малейших попыток уйти с моего пути.

Ну что же, я его обошла, на миг почувствовав тепло, идущее от его крепкого тела. Но изгнала все воспоминания и прошлые мечты о том, как однажды мы могли бы…

Нет, сказала себе. Мы не смогли, и больше ничего между нами не будет!

Пусть я его простила, но вычеркнуть воспоминания о предательстве у меня не получалось.

И уже скоро я распахнула спасительную дверь женского общежития и скрылась за ней, понадеявшись, что это мое убежище.

Но, оказалось, в убежище тоже было неспокойно.

Потому что по лестнице как раз мне навстречу спускалась Селия Винслер под ручку с… Долорес Кортес. Да, с той самой девицей, которую день назад я видела в лазарете, и та с удовольствием вылила ведро помоев на меня и на Риз!

Я вытаращила глаза, гадая, как она здесь очутилась.

В том, что Долорес Кортес могла оказаться подругой Селии, не было сомнений — подобное притягивает подобное. Но что она забыла в нашей академии?

Но она все-таки что-то тут забыла.

Вместе с Селией спускалась по ступеням — обе разодетые, с умело наложенной косметикой на лицах, пахнущие дорогими духами. И вряд ли они направлялись в библиотеку за знаниями или же в общественную столовую — скорее всего, в их планах было приятно провести этот вечер вне стен академии.

Уставились на меня, и Долорес тотчас же наморщила маленький носик. Презрительно скривилась, а я подумала, что от меня, наверное, пахнет зверинцем и гулями.

Теми самыми, с которыми мне придется выступать на арене на Играх Содружества.

— Ну и вонь! — во всеуслышание возвестила Долорес. — Она хоть иногда моется?

— Очень редко, — скорбным голосом отозвалась Селия. Но при этом держалась от меня подальше, потому что однажды уже познакомилась с моими кулаками. — Ты же знаешь, Долли, эти люди с Суши — они все живут, как свиньи.

— Что-то ты излишне осмелела, Селия! — усмехнулась я. — И разговорилась не по делу. Кажется, пора напомнить, как ты ходила неделю с синяком, а твою лучшую подружку выставили с позором из академии?

— Гляди-ка, а она еще и огрызается! — картинно удивилась Долорес. — Ничего, кузина, не бери ее в голову. Нас ждут на ужине, а я позже сама с ней разберусь.

Обойдя меня далеко стороной, две подруги покинули общежитие, а я неожиданно вспомнила, что именно мне не давало покоя.

Ужин, ну конечно же!

Нет, вовсе не тот факт, что сегодня я успела только позавтракать, — до этого мне не было никакого дела. Зато мне было дело до того, что я пообещала гулям ужин, а не в моих правилах разбрасываться словами!

Именно поэтому я решила немедленно отправиться в столовую. Подумала, что Кайден уже ушел либо его захватили в плен Селия с Долорес, а переодеваться все равно нет смысла, так как впереди ждал еще один визит в зверинец.

Но сразу же уйти не удалось, меня заметила комендантша.

— Эйвери, детка, тебе письмо! — выйдя из своей каморки, возвестила она, потому что у нас с ней сложились самые дружеские отношения.

В лазарете, откуда я улетела с бомбами в руках, в тот день находился кто-то из ее семьи, и комендантша прониклась ко мне симпатией.

— Курьер хотел отдать его лично, но я сказала, что ты на ужине, а тот у вас до восьми вечера, так что ему придется прождать целую вечность. Он собирался уйти, но я уломала все-таки отдать твое письмо мне. Вот! — и протянула даже не конверт, а сверток, на что я…

На это я искренне ее поблагодарила, после чего сунула сверток во внутренний карман куртки. Решила, что не стану при ней разворачивать, а посмотрю попозже.

Времени оставалось всего ничего — большие часы над каморкой показывали без пятнадцати восемь, и если бы я очень поспешила, то, теоретически, еще могла успеть в столовую, а потом отнести ужин гулям.

Судя по разбросанным по их клеткам обглоданным костям и черепкам кувшинов, их все же кормили и даже пытались поить, но я решила, что обещанное все-таки стоит исполнить.

К тому же мне не мешало к ним присмотреться. Посидеть рядом с клетками, чтобы осознать, насколько все плохо.

Потому что внутренний голос твердил, что все очень и очень плохо, а память угодливо подсовывала картинки с похорон тех, кого на нашем острове и в общине убил гуль.

Растерзал и выпил кровь.

Я знала, что бывали и те, кто выживал после укусов гулей, — но на их месте я предпочла бы смерть, потому что выжившие были обречены. Лекарства и исцеления не существовало — стоило заразе попасть в кровь, как несчастных ждала страшнейшая трансформация, превращавшая людей в кровожадных монстров.

И я побежала — прочь от воспоминаний! — по полутемным аллеям академии, сперва в опустевшую столовую, в которой повара, переговариваясь и смеясь, прощались со своими коллегами до завтрашнего утра.

Но меня все-таки впустили, пожурив за опоздание, и я, подбежав к полутемной стойке раздачи, с трудом отдышавшись, попросила… много мяса! Да, как можно больше!

— Проголодалась, деточка моя! — жалостливым голосом произнесла повариха, после чего бухнула мне в глубокую тарелку огромную отбивную.