Остальные силы отряда на трёх датских кораблях и паре дозорных ладей выдвигались прямиком к проливу Эрисунн, к тому нужному месту в датской Зеландии, где и стоял городок Кёге.

После захвата крепости следовало снова делать рывок на юг через пролив Кадетринне и соединяться с уже ожидающими их в немецких землях силами.

Погода благоприятствовала флотилии, штормов в это летнее время не было, а лёгкий попутный ветер, надувая паруса, гнал русские корабли к своей цели. За долгое плаванье люди приноровились к своей работе моряка и делали всё сноровисто и без понуканий. Различий и ущемлений в отряде не было, команды все тут были многонациональными. Было много ганзейских немцев, славян, карел и людей из балтских народностей. Датчане, принятые на русскую службу, чувствовали себя в этой среде достойно и уверенно. Их высокая выучка и опыт старых моряков были сразу оценены и признаны в общей команде по достоинству.

Трюгви Карасик был по-настоящему счастлив. Не было того постоянного ожидания удара или унижения, как это было в команде у его прежнего хозяина Гарольда. Всё здесь у него делалось как-то легко и весело. Да и служба, по сути, оставалась такой же, что и раньше – дозорным в вороньем гнезде и подающим припасы стрелкам наверх во время морского боя. Личную опёку над мальцом взял на себя пожилой рулевой, и они на пару теперь старались выучить такой непокорный русский язык. Получалось пока плохо, но датчане не отчаивались.

А буквально вчера удалось Карасику отличиться. Несмотря на то, что на семи больших судах на мачтах были смотровые площадки с «вороньем гнездом», именно он разглядел на горизонте с зюйд веста далёкие паруса. Отряд подходил к датскому острову Борнхольм, и тут уже следовало передвигаться с особой осторожностью. После его крика все паруса срочно опустили, подняв их только после того, как замеченные далёкие суда скрылись из глаз.

– Молодец, малец! –погладил его по голове русский капитан со смешным именем Боян, – Острый глаз у тебя! Первым среди всех в такой дали паруса углядел. На-ка, держи вот,– и сунул ему в руку серебряную монету.

Ни разу ещё в своей жизни Карасик не держал настоящих денег, а теперь это была его честно заработанная награда, и время от времени он прикасался самыми кончиками пальцев к серебряному кругляшу, что был надёжно завязан в матерчатый узелок. И ещё зорче и внимательней обводил глазами горизонт, а ну как ещё раз повезёт! Но море оставалось пустынным. Купцы, не рискуя отправляться в плаванье во время военных действий, сидели в своих гаванях, ожидая развязки. Военные же суда эта часть западной Балтики пока что не интересовали. У них были свои задачи вдали от этой датской земли.

За время плаванья герцогини подружились с Елизаветой и с интересом слушали её рассказы про то, как рождалась Обережная и Дозорная сотни, как набирали в воинскую школу сирот по всей северной и западной Руси, про сражения с разбойниками и литвинскими ратями. Неподдельный интерес вызывали рассказы, про быт и ремёсла в поместье. Даже то, что рабочая слободка и предместье усадьбы освещается жировыми светильниками и вдоль дорог для пеших путников сложены деревянные дорожки, а сами дороги мостят камнями, было необычно. Много, что рассказывала Елизавета, но девиц как всегда особенно интересуют наряды, военная форма и внешние проявления воинского этикета.

– Элизабет, ты уже рассказала про эти блестящие полосочки и звёздочки на плечах, что вы все званием величаете. А почему у некоторых на груди разноцветные ленточки пришиты, а на нашем приёме и вовсе серебряные крестики и блестящие кружочки были нацеплены? – любопытствовала Марта.

– Так это всё просто, Ваше Высочество, – улыбнулся главный медик бригады, –Каждый такой кружочек или крестик, что Вы на груди видели, это знак боевых заслуг того, кто его носит, и называется такая награда медалью, это если кружок на ленточке, или орденом, если это крест. Орден по своей значимости гораздо выше медали будет. Он только за какой-нибудь особый подвиг выдаётся. Медали тоже разными по своему значению бывают. Те, что серебром горят, они будут выше бронзовых или оловянных. Да их так и называют – первой степени, второй и третьей, и это всё от важности самого деяния и храбрости совершённого зависит. А красные и жёлтые полосочки на правой стороне груди – это всё знаки за ранения: красная – просто был воин ранен, ну а золотая, –и Елизавета вздохнула, –За тяжкое раненье или какое увечье выдаётся.

– Ничего себе! –хором ахнули герцогини, и во все глаза как будто бы в первый раз начали рассматривать форму Елизаветы, –Так у тебя же тоже красная полоска есть! Ты что же это, была в бою ранена?! И на левой стороне груди три разных ленточки прицеплены, а на приёме так и вовсе серебряный крестик висел! –воскликнула старшая герцогиня.

– Была, –согласно кивнула русская девушка, –У нас два года назад была жаркая схватка на реке Полометь, кстати, с тем же разбойником Гарольдом, вернее с его людьми, что и на вас напали в тумане. Вот там-то я и получила стрелу в плечо от датского лучника. Ну да не хочу я об этом вспоминать, обошлось, да и ладно! За этот бой мне и первую награду вручили –Георгиевский крест IV степени, а сестрёнка моя Екатерина медаль «За храбрость» II степени получила. Ещё дулась, завидовала потом дурёха! Затем были схватки с разбойниками на Усвятских волоках и под городком Холм. За них бронзовая медаль II степени дана, и последняя серебряная «Храбрость» за сражение на льду Усвятского озера с войском литвин.

– Ты там воевать с мужами на ро-овне!? –вскричала поражённая Ингеборга, расширив глаза.

– Ну как, наравне, –передёрнула плечами Елизавета,– Я там из самострела била, до копья-то, слава Богу, у меня дело не дошло, силы ведь всё равно не те, чтобы в общей стенке с мужчинами стоять. Но страху я тогда натерпелась! Жуткое дело, когда на тебя летят тысячи всадников, а лёд под ногами аж трещит и колышется! Мы бьём в них, бьем, а они летят, отбегаем, и тут нам в спину сотни стрел бьют вдогонку. В мой щит только две вошли, как молотом по спине ударило! А потом мы три ночи не спали, всё с командиром людей зашивали. Столько крови было, вспоминать сейчас страшно! –и Елизавета, словно отгоняя видения, взмахнула руками, –Ну, так вот, Ваши Высочества, чтобы не носить всё время, не греметь орденами да медалями, и придуманы эти наградные полосочки под полевую, так сказать, рабочую форму.

– Так получается, и наш паж Митрий тоже не для красоты те ленточки носит, и он, что, самый настоящий воин? –захлопала глазами Марта.

– Конечно, ещё какой воин! –удивлённо ответила Лиза, –Вы что же, думаете, его просто так, шутки ради к Вам в охрану отрядили? Да он со своим другом Мараткой, небось, пол десятка взрослых мужчин воинов стоит. У него вон вообще два «Георгия» из наград и ещё медали, а из ранений вон жёлтая и красная на груди, сами посмотрите, –и все втроём уставились на подходящего к ним от капитана подростка.

– Митенька, малыш, не бережёт вас командир. Это же надо детей и девиц в бой-то посылать! –воскликнула по бабаски жалостливо старшая герцогиня.

– Вы чё это?! –удивлению «пажа» не было предела, –Причём тут командир и дети? У нас детей в бригаде отродясь не было. Только ежели КМБ проходят летом, а так, все остальные бойцы после присяги!