– Елизавета! Всех раненых перевязать и срочно в госпитальные каюты! Скоро туда ещё узники добавятся, посмотри сама, в каком они состоянии, –и Андрей кивнул на тех, кого выводили и выносили из тюремных казематов.

Зрелище было действительно страшным. Места лишения свободы и сейчас-то не место для комфортной и весёлой жизни, а в средневековье же это и вовсе был сущий ад. Попадающие в застенки вообще крайне редко выходили оттуда живыми, а если всё-таки и выходили, то здоровье они зачастую оставляли там.

Тюремные помещения были низкими и, как правило, узкими, без достаточного света и притока воздуха. Женщины, мужчины, дети – все узники содержались вместе. Пища для заключённых давалась крайне скудная, обыкновенно это были хлеб и вода. Постелью людям служила гнилая соломана земляном, пропитанном подпочвенной водой и испражнениями, полу. Тюремное же подземелье представляло собой холодное, сырое, плохо освещенное помещение с тяжелым, пропитанным кровью и вонью воздухом. Несчастных нередко приковывали к стенам и полу в самом неудобном для них положении. Для этого существовали особые приспособления в виде колодок, крюков, деревянных или железных крестов, узких клеток, цепей и кандалов, заставляющих узника находится только в одной, максимально неудобной для него позе. Руки и ноги людей затекали, начинали неметь, нестерпимо колоть и нарывать. Просидев так дни, недели или месяцы, несчастный испытывал нечеловеческие муки. Туалеты – отхожие места, в тюрьмах не были предусмотрены, поэтому справляли нужду люди прямо под себя.

Не имея возможности нормально двигаться, заключенный страдал от холода, голода, вшей и блох, а также от вездесущих крыс, которые наглели настолько, что могли поедать омертвелые и гниющие конечности еще живого пока человека.

В тюрьмах были целые штаты палачей, дознавателей и умельцев по пыточному делу. Пытка была нужна как средство наказания, устрашения и получения признаний. Применяли многочисленные способы пытки: огнём, водой, подвешиванием, вытягиванием на дыбе, терзали тело раскалёнными клещами ибили кнутом, человек ведь очень изобретателен в деле мучения себе подобных.

Всего были освобождены более двух сотен заключённых, половина из которых не могла даже самостоятельно передвигаться. Для их доставки на корабли вместе со своими раненными пришлось выделить две сотни воинов.

Раненых стражников, которых было более шести десятков после перевязки, поместили в доме и придомовых пристройках бургомистра.

Андрей, сидя в кресле градоначальника, сурово глядел тому в глаза и, увидев, что бледное и трясущееся от страха официальное лицо как следует прониклось всей сутью момента,–кивнул Фроуду, – Переводи.

– Я, командир русского отряда Андрей, коего зачастую кличут Сотник, официально, как верному слуге короля, передаю тебе для него грамоту, в коей изложены причины взятия вашей крепости. От вашего Кёге до столицы королевства Роскилле всего-то четыре десятка вёрст по прямой будет. Для моих воинов это всего один день пути, по морю же, да в обход Зеландии он может составить от силы пару дней, ну, может, и чуть больше при такой то погоде. Скажи, какой мне путь выбрать господин, Йенс? –и Сотник пристально уставился в глаза датчанину.

– Не знаю, господин Андреас Сотник, –пролепетал тот трясущимися губами, –Вы, как великий воин, вправе выбирать любой путь для своего воинства. Сам же я прошу только о милости для своих людей. Ведь мы мирные люди и не причинили вреда никому из русских.

– Хм, достойно для лица, состоящего у власти, просить прежде за своих людей, а не за себя. Вы хороший бургомистр, Йенс. Я уже пообещал, что не причиню ущерб населению Кёге и своё слово сдержу обязательно. За ваши же личные выбитые ворота и дверь прошу принять мои искренние извинения и вот эту компенсацию, –и Андрей положил на стол серебряный «Рубль», составлявший полновесную половину новгородской гривны (отсюда и название рубль – отрубленная часть), –Просто сами вы их добровольно никак не захотели открывать, вот моим людям и пришлось приложить к ним некоторые усилия. Но согласитесь, наш с вами разговор явно того стоил, да и ваших раненых с крепости не держать же нам было на улице под дождём?

И Йенс, выслушав перевод, быстро-быстро утвердительно закивал:

– Всё хорошо, вообще никаких претензий к русским воинам и, если им нужно будет ещё выбить пару дверей, тем более за такую-то хорошую компенсацию, так он с радостью их сам этому командиру ипредоставит.

– Нет уж, спасибо, –улыбнулся Сотник, –Йенс, у вас полчаса, чтобы на лучшей своей лошади убыть в столицу с грамотой для короля и вестью о нас. В противном случае я не исключаю, что вы туда можете опоздать, и тут уж не взыщите, –и он, сочувственно улыбнувшись, развёл руками, –Да, и отдайте приказ, чтобы никто не приближался к крепости на расстоянии полёта стрелы, пока сюда не прибудут королевские воины. Не стоит рисковать!

Через двадцать минут в рассветной серости по дороге на Роскилле проскакало три лошади. Бургомистр со слугами поспешил исполнить свой долг, а на пирсе в это время уже заканчивалась погрузка.

Ещё через часто тут, то там в кривых переулках, прижимаясь к стенам домов, начали мелькать фигуры жителей. Ну а через два–каждый уже знал, что город ночью захватила целых три тысячи свирепых воинов, то ли из Ганзы, а то и вообще из далёкой Тартарии. Они взяли приступом крепость и, перебив всех её защитников, отправились частью по суше, а частью по морю дальше. И теперь они будут брать столицу, и только сам король может спасти страну от всей этой свирепой и беспощадной силы.

Часов через десять, уже в самом Роскилле творилась настоящая паника.

– На город движется настоящая орда, более десяти тысяч русских и немецких воинов идут, чтобы не оставить здесь камень на камне и перебить всех её жителей и защитников!

Король был далеко в германских землях, и стать спасителем отечества теперь предстояло канцлеру Кристиану и первому королевскому морскому министру Герхарду.

Были подняты по тревоге все воинские отряды Зеландии, начат сбор ополчения. Крепости и замки подготовились к осаде. А флот во главе с самим Герхардом вышел перекрыть Роскилле фьёрд, чтобы только не допустить корабли врага к столице. Самые быстрые гонцы от канцлера неслись в это время в Гольштейн к Вальдемару II с мольбой о помощи.

– Повтори ещё раз, что тебе наплёл этот русский, –в который раз задавал свой вопрос канцлер бургомистру из Кёге.

И несчастный Йенс, потея от страха перед столь важными господами, рассевшимися перед ним в большой зале, в очередной раз пересказывал, как этот русский Андреас спрашивал его совета, как ему идти на столицу королевства, напрямую сухим путём или же лучше морем.

– И я ему посоветовал оставить всякие враждебные помыслы и не трогать подданных его Величества! –бормотал герой.

– Ага, и он так тебя и послушал,–буркнул Кристиан, –Может быть, это именно поэтому как раз и не видно никого из его воинов под стенами нашей крепости? –и все придворные хором рассмеялись, оценивая тонкий юмор и издевку большого начальника.