– Спасибо, сержант! –кивнул Сотник.

И, обернувшись, отдал распоряжение командиру судовой рати Молчану.

– Пристань своими людьми оцепи, чтобы ни одна мышь сюда не проскочила! Как крепость возьмём, когда на суда отходить будем, твоей рати прикрывать всю бригаду с пластунами заодно.

И уже Родьке:

– Веди нас!

– Сотни, за мной, бего-ом марш!

Три сотни воинов ринулись по ночной улочке через город.

Через несколько минут весь десант был под стенами крепости. Дело было уже ближе к утру, и следовало поторопиться.

Предложение выманить старшего смены из превратной башни было отклонено сразу. Пока ты растолкаешь сонных стражников, а те, в свою очередь, разбудят своего старшего. Пока до него разозлённого побудкой дойдёт, для чего это нужно каким-то мутным личностям с их непонятными желаниями пройти в его крепость ночью, повторяю, НОЧЬЮ! Да будь тут хоть сам канцлер, и то вряд ли ему мост через ров спустят и откроют крепостные ворота. Ну, как минимум, поднимут из постели самого коменданта, а тот, в свою очередь, взбешённый весь гарнизон «на уши» поставит! Нет, тут нужно было действовать по-другому, не зря сотни, а особенно пластуны, потели под похожей крепостью на Готланде.

– Давай, Фотич, твоим трём десяткам слово! Пусть на крюках перелазят через стену. Даже если и шуманут там, ничего страшного. Сонную сражу, они выбьют на стенах за секунды, ну а уж потом, не мешкая, пусть во внутрь двора летят! И главное, взять превратную с отдыхающей там сменой! Смотри, если они всё же успеют запереться, мы их «никаким Макаром» отуда потом не выковыряем, а тогда и ворота не сможем открыть. Поэтому хоть в боковые проходы со стены, да хоть с тыла, со стороны крепостного двора, а ты мне во внутрь превратной ворвись! За нас дальше, как только на стены взлетите, уже не волнуйся, по вашим крюкам к вам в спину сразу подмога пойдёт, поддержим вас, сколько сможем. Но рассчитывай там больше на себя!

– Понял, командир! –кивнул старший разведчик и побежал ставить задачу своим пластунам.

Для преодоления таких крепостей лучше бы, конечно, было иметь лестницы, но где же их сейчас навязать в этом ночном и дождливом городе.

Поэтому в качестве приспособлений подходили только трёх и четырёх зубчатые крюки, заострённые и выкрашенные в чёрный цвет, чтобы не давать блики и навязанныена прочные, плетёные тросики.

По общей команде три десятка рассредоточившихся под фронтальными стенами пластунов метнули крюки на вершину девятиметровой стены. Больше половины из них, не зацепившись, сорвались со стуком и скрежетом обратно, но на двенадцати тросиках уже карабкалась вверх первая волна штурмующих. Вскарабкавшиеся наверх крепили и сбрасывали к подножию стены верёвочные лестницы с деревянными перекладинами, и наверх уже пошла вторая волна. А пластуны, не мешкая, ринулись выбивать превратную башню.

Несущий службу в самую плохую «собачью вахту» и так, в принципе, считает себя обделённым судьбой, а тут ещё этот ветер с дождем, и стоять ему ещё больше двух часов на этих холодных и скользких камнях. Так что, дремал весь наружный десяток, пристроившись, где только можно под козырьками да в арках стен. Разумеется, тех четверых, кто дежурил на фронтальной части крепостной стены, стук и металлический скрежет крюков разбудил, но спросонья они действовали вяло, и были перебиты в считанные секунды выскочившими из темноты чёрными фигурами. Тем не менее, шум, крики умирающих да звон падающего на камни оружия был изрядный, и в крепости началось сонное шевеление.

В превратную ворвались с правого бокового хода, что вел со стены, и чуть позже со двора.

Хрясь! И короткий широкий меч Варуна рубанул по сунувшему наверх в узкий винтовой проход стражнику. Резко оттолкнув его на поднимающегося второго, тройка пластунов ринулась к тяжёлой дубовой двери, ведущей в караульное помещение первого этажа, где как раз и находились механизмы поднятия решетки и ворот. Громко орал скинутый вниз стражник. Своим телом он заблокировал тяжёлую дверь, и не давал ей захлопнуться.

Иван Репей буквально щучкой бросился в оставшуюся щель, только бы не дать ей закрыться! В его тело разом ударило копьё с мечом, но, уже умирая, он всё-таки сумел метнуть свой швырковый нож и забрать с собою мечника. А самое главное, он дал ту золотую и необходимую паузу, чтобы под напором пластунов дверь распахнулась и, уже врываясь во внутрь, Варун с Родькой начали сечь всех, кто только там был. Такая же тройка, потеряв у тыловых дверей одного раненого, врубилась в превратную с другой стороны.

Башня была взята! И уже послышался лязг и скрежет механизма ручного привода лебёдки, опускающего подъёмный мост и открывающего крепостные ворота.

На дворе шёл бой, те пять десятков второй волны, что перемахнули по верёвочным лестницам через стены, сдерживали вылившиеся из дверей казармы на двор пару сотен датчан. Главное не дать им прорваться к превратной башне! Удержать её любой ценой!

– Русь!

Вдруг раздался рёв двух сотен голосов, и с тяжёлым грохотом от открывшихся ворот ринулась навстречу врагу тяжёлая, закованная в броню пехота. Щиты ударили в щиты, копья дробили и пробивали тела, яростно звенели и мелькали мечи. Тяжёлый мерный грохот железной фаланги заполнил своим ритмом всё вокруг. Напор русской стенки становился всё сильнее. Вдруг со стены по команде рога слетело вниз множество факелов, освещая двор, и ударили залпом десятки самострелов, выкашивая ряды защитников крепости. Датчане дрогнули, и началась паника!

Паника – это страшно! Она делает из только что храбрых и спаянных общей дисциплиной воинов разом испуганное и беспомощное стадо. Только что смертельно опасные бойцы вмиг стали добычей, и Андреевские сотни с рёвом гнали их и секли всюду, где только могли настигнуть. А со стены, давая шанс на жизнь, ревел голос бывшего рулевогокоролевского флота Фроуда Трески: «Overgiv dig under vinderens nåde, og vær i live! Giv op, før det er for sent! Slip dine våben og overgiv dig» (Сдавайтесь на милость победителя и будете живы! Сдавайтесь, пока не поздно! Бросайте оружие и сдавайтесь! -Дат.)

То в одном, то в другом месте датчане бросали наземь оружие, вставали на колени и поднимали руки. Битва закончилась, и началась зачистка крепости.

Кое-где в крепостных строениях, казармах и коридорах подземелья вспыхивали, время от времени короткие и яростные схватки с её загнанными в угол защитниками. Но вот погас последний очаг сопротивления в тёмных и узких коридорах королевской тюрьмы – крепость Кёге пала.

До рассвета оставалось совсем немного, и нужно было спешить!

– Всех узников на тюремный двор, на их место крепостную стражу! –отдал команду Сотник, – Варун Фотич, на тебе быстрый отсев! Постарайся настоящее ворьё и душегубцев из камер не выпустить. Всех же добрых людей мы забираем с собой, там уже вовремя плаванья будет время поподробней с ними разобраться. Сейчас же время! Самое главное –не потерять время! –и Сотник пошёл к раненым.

В ночном бою бригада потеряла два десятка бойцов погибшими и более трёх ранеными, но всё могло было быть гораздо хуже, не возьми пластуны превратную башню. Теперь главным было сохранить жизни тем, кто уже лежал на носилках, готовясь к отправке на корабли.