Так они прошли до того места, где тоннель почти под прямым углом поворачивал вправо. Здесь Цветок бесшумно перешел к правой стене тоннеля — эта позиция была надежнее. Получалось, будто оба разведчика притаились за углом. Червонец осторожно, стараясь не издавать никакого шума, выглянул из-за угла. Какое-то время он стоял, не двигаясь, затем бесшумно поменялся местами с Цветком — посмотри, мол, и ты. Цветок так же осторожно и бесшумно выглянул из-за угла и замер.

Да, и в самом деле — это был конец тоннеля. Другими словами — его противоположный выход. Причем был он совсем недалеко, в каких-то пятидесяти метрах. Выход был довольно-таки просторный. Неяркий, окрашенный в розоватый оттенок свет проникал в этот выход. Цветок и Червонец разом сообразили — это наступил рассвет. Еще не в полную силу, но наступил. А коль так, то света в тоннель с каждой минутой будет проникать все больше и больше. И это было плохо. Выходить из темного места на светлое пространство всегда плохо. Ты вначале почти ничего не сможешь увидеть, зато тебя увидят мгновенно. Конечно, могло статься и так, что там, у входа в тоннель, никого и нет. А если есть? Если те, кто у входа, враги?

Быстро и бесшумно Цветок побежал в глубь тоннеля, чтобы доложить обо всем Маугли и остальным спецназовцам. Червонец остался за углом — на подстраховке. Добежал Цветок быстро — тут и бежать-то было всего ничего. Фонарь он все так же не включал, правой рукой касался левой стены.

— Кислое дело, — сказал Маугли, выслушав то, о чем ему доложил Цветок. — Рассвет, понимаешь ли… Тут одно из двух: или сидеть в тоннеле до самого заката, или — внаглую… Дожидаться заката — это долго. А вдруг кто-нибудь вздумает сунуться в тоннель и натолкнется на нас? Тогда нас расшифруют… Да и барышню-агентессу надо спасать. Ведь, должно быть, ищут ее, сердечную… Что будем делать, братва? Только скорее соображайте!

— Внаглую действовать, — раздались голоса из темноты тоннеля. — Что же еще?..

— Ну, помирать, так весело! — выдохнул Маугли. — Цветок, Подкова, Казак! Бегом к выходу! Прихватите по пути Червонца. Если у выхода часовые, ликвидировать их. Без шума и пыли, как учили!

Цветок, Подкова и Казак, придерживаясь руками стен, бесшумно побежали к выходу.

А дальше все было разыграно, как по нотам. Прихватив с собой Червонца и одним лишь прикосновением руки объяснив ему суть приказа, все четверо спецназовцев осторожно двинулись к выходу из тоннеля. Двое шли друг за другом вдоль левой стены, другие двое — точно таким же образом вдоль правой стены. Двигались, стараясь ступать бесшумно. Все четверо заранее извлекли из ножен ножи. Когда двигаешься в темноте или даже в полутьме, очень важно, чтобы руки у тебя были свободными, а то мало ли какое препятствие может ожидать тебя. Глазами его не увидишь, а вот руками нащупаешь. Поэтому ножи все четверо спецназовцев держали в зубах. Так и двигались, подбираясь к выходу из тоннеля все ближе и ближе.

В тоннеле же становилось все светлее и светлее. Не только о полной тьме, но уже и о полутьме говорить было нельзя. В каких-то десяти метрах был выход, и в него заглядывало утреннее розоватое небо. Даже маленькие облачка уже можно было разглядеть на нем. В такой ситуации было главным, чтобы никто ненароком не заглянул в тоннель. Если заглянет, тогда беда. Тогда заглянувший без особого труда разглядит в тоннеле четырех людей, распластавшихся вдоль стен и с ножами в зубах…

Но никто в тоннель пока не заглядывал. А вот по ту сторону входа то и дело мелькали человеческие фигуры. Кажется, их было две. Трижды они парой промелькнули у входа, причем обе фигуры были с автоматами за спиной. Часовые? Да, наверно, так оно и есть. Но кто они? Пограничники сопредельного государства? Или бандиты? Тут спецназовцам необходимо было определиться, и чем быстрее, тем лучше. Пограничники? Но отчего же тогда они беспрепятственно пропускают в тоннель бандитов-наркокурьеров? Отчего в таком случае бандиты шастают по тоннелю взад-вперед? Туда — с наркотиками, обратно — налегке? Может, все пограничники куплены бандитами? Ведь кто знает, какие отношения между бандитами и официальными властями в этой стране? Может, здесь у них самая что ни на есть оголтелая коррупция? Хотя, конечно, вряд ли она может быть такой, чтобы власти отдали бандитам на откуп тоннель, который, по сути, есть надежная, проторенная дорога по доставке наркотиков. Но с другой-то стороны — отчего же тогда пограничники не прикроют эту дорогу, то бишь тоннель? Отчего бандиты чувствуют себя столь вольготно в тоннеле? Хотя они и по другую сторону от тоннеля чувствуют себя примерно так же… Вот и думай, спецназовец, что к чему…

А думать надо, и ошибиться никак нельзя. Если часовые у входа в тоннель — официальные лица, то с ними, конечно, следует вести себя поделикатнее, а то так и на международный скандал нарваться недолго! А вот если они бандиты, то тут у спецназовцев руки развязаны полностью. Твори, что хочешь! Но как же это определить? Да только так — внаглую!

В тоннеле стало совсем светло. В каком-то смысле это было даже хорошо — теперь спецназовцы могли свободно изъясняться жестами. И Подкова сделал жест: выходим из тоннеля, не таясь, мгновенно вникаем в ситуацию, а там действуем по обстоятельствам.

Так и поступили. Не спеша, с беспечными улыбками, четверо спецназовцев вышли из тоннеля и даже с ленцой потянулись, глядя в теплое летнее небо. Ножи, правда, они припрятали, но так, чтобы до них в любой момент легко можно было дотянуться, а так — попробуй с ходу определи, что это за веселые ребята вдруг возникли из тоннельной тьмы. Знаков различия на них никаких, все одеты в универсальную маскировочную форму — мало ли, кто они такие! На то и был расчет. Пока стражи, кем бы они ни были, придут в себя от изумления, пока разберутся, свои это или чужие, пройдет время, и это время будет на руку спецназовцам. Уж они-то ориентируются куда как лучше, чем часовые, кем бы, опять же, эти часовые ни были!

Часовых оказалось четверо, и спецназовцы почти сразу же определили, что это никакие не пограничники и не полицейские, а бандиты. Во-первых, одеты они были кто во что горазд, между тем как