нет! — убедил его я. — Делается это, правда, совсем не просто. Но мы можем постараться. Правда, для этого нам нужна масса ингредиентов и ещё одна магическая тварь, которая сможет заменить яд лягушки.

— Ингредиенты Бродский сможет достать. Он — скользкий засранец, что угодно найдёт! — похвалил Ковтунов нашего общего друга. — А вот с магической тварью — беда. Не возвращаться же в лагерь на поиски волка? Ещё не хватало, чтобы меня там какой-нибудь червь не укусил!

— У меня есть идея получше, — ответил я. — Я знаю место, где точно можно найти не мало магических тварей.

— В деканате? — предположил Ковтунов.

— Почему в деканате?

— Ну там как минимум профессор Черновский живёт, — сказал Алексей и рассмеялся.

— Нет, ну если ты хочешь превращаться в профессора Черновского — пожалуйста, — пожал плечами я. — А вообще, давай-ка немного серьезнее, Алексей. Я правда хочу тебе помочь.

— Хорошо, прости, — кивнул Ковтунов.

— План такой: я договорюсь с Бродским на счёт зелья и пообщаюсь с коллегами в Светлом Дне, чтобы те дали мне доступ к магическому зверинцу. Они много тварей изловили за последние годы. Там точно найдётся кто-то тебе по вкусу.

— Отлично, Владимир! — обрадовался Ковтунов. — Я, правда, даже не знаю, как тебя за это отблагодарить.

— Забудь, — махнул рукой я. — Ты, как никак, часть моей команды. Это мой долг — помочь тебе.

Закончив непростой для Ковтунова разговор, мы собрались покинуть комнату, но снаружи раздались голоса.

— Пусти меня, проклятая птица! — послышалось возмущенное мычание Бродского.

— Пароль! — потребовал Гаспар.

— Какой, блин, пароль⁈ Я зелье исцеления сделал для Владимира! — разозлился Бродский.

— Вообще-то, не ты один его делал. Без меня ты бы вообще не справился! — возмутилась Колокольцева.

— Гаспар, впусти их, пока они не передрались, — попросил я голубя.

Бродский с Колокольцевой вбежали в комнату одновременно. Они вцепились в бутылёк с зельем и не хотели друг другу его уступать.

Ковтунов молча поднялся с места, подошёл к спорящим друзьям и вырвал склянку из рук так, будто отобрал соску у младенца. Выражение лиц у Николая и Юли были приблизительно таким же, как у этого гипотетического малыша без соски.

— Вы его чуть не разбили! — рыкнул на них Алексей и протянул мне зелье.

— Спасибо вам обоим, ребят, — поблагодарил друзей я. — Быстро управились. М-м-м, — я принюхался к зелью. — Чувствую запах пары сотен побочек.

— На этот раз без побочек, — хмыкнула Юля. — Я следила, чтобы Николай не набедокурил. И лучше тебе не знать, сколько пунктов из алхимической техники безопасности он нарушает в своей работе.

— Да ладно тебе, — улыбнулся я. — У Бродского талант. Ему можно нарушать правила. Но ты, Юлия, с этого момента будешь заниматься контролем качества.

— Эй! — возмутился Бродский. — Да я прекрасно без неё справляюсь!

— Отнесись к этому проще, Николай. Юля — ходячая энциклопедия. Она запоминает всё, что видит, — объяснил я. — Так она сможет отследить любые погрешности в твоей технике варке. Ты за её счёт только круче станешь!

— Верно-верно, — закивала Колокольцева. — Вы оба не пожалеете, если доверитесь мне.

— Эх, ладно! — махнул рукой Бродский. — Только Акима у меня не отбирайте. Я без него, как без восьми рук. Ну вы поняли каламбур…

— Понял, Николай, не объясняй, — усмехнулся я.

— Я не понял, — прошептал Ковтунов.

— Пойдёмте лучше проверим, как там дела у Мясниковых и Антарктьевой. Надо бы решить, что делать с Павлом.

По пути в главный зал, я осушил склянку с целительным отваром и уже через пару минут начал ощущать эффект. И эффект был крайне неприятным. Всё тело зудело и жгло, будто я голышом в крапиве покатался.

Но это была не побочка, а явный признак начала исцеления. Быстрая регенерация тканей всегда проходит дискомфортно, а иногда даже болезненно.

Стоило мне войти в главный зал, как Павел тут же налетел на меня и схватил за плечи.

— Владимир, понимаю, что ты вряд ли согласишься, но прошу — прими меня в свой клан! — заявил он.

— Для начала — успокойся! — я сбросил с себя его руки. — Чего это тебя так взбудоражило?

— Прости, Владимир, я не смогла его удержать, — насупив брови, произнесла Мария. — Он уже оббежал всё Тайное Убежище.

— Нормально ты, конечно, справилась с моей просьбой, — вздохнул я. — Павел, послушай меня внимательно. Для меня это действительно не простое решение. Ещё пару дней назад я бы даже думать не стал о твоём предложении. Но ты многое доказал мне этой ночью.

— И я делал это не из корыстных побуждений, можешь мне поверить, — попытался убедить меня Мясников.

— Верю. Старый Павел Мясников никогда бы не стал мне помогать даже ради собственной выгоды, — согласился я. — Но мне нужны веские причины, чтобы тебя принять. Пока что единственная причина — это тот факт, что ты узнал о нашем Тайном Убежище, а на арене стоит твоя машина, которую я не хотел бы у тебя отбирать.

Павел задумался. Кажется, ему нечего было сказать. Видимо, он и сам не особо понимал, зачем ему к нам присоединяться. И зачем мне брать его в свою команду.

Здесь просто нет выгоды для нас обоих.

— Павел — хороший человек, — неожиданно заявила проснувшаяся Антарктьева.

Не знаю, чему я больше удивился. Её пробуждению или тому, что она только что сказанула.

— Я думал, что ты без сознания, Настя, — удивился я.

— Прости, Владимир, я притворялась, — виновата поджала губки Антарктьева.

— Зачем? — со сталью в голосе спросил я.

— Я… Я испугалась. И мне правда хотелось узнать, что вы тут делаете такой толпой, — призналась она. — Я давно поняла, что вы с ребятами занимаетесь каким-то общим делом. Но я всё никак не могла понять — каким именно.

— Кстати, правда, а чем мы тут вообще занимаемся? — спросил Ковтунов.

— Алексей, ты головой что ли ударился? Мы тут вообще-то создаём зачатки торговой империи!

— Точно, забыл! — заулыбался Ковтунов. — У меня после превращения всегда голова туго соображает.

— После какого превращения? — не понял Бродский.

— Помолчи, — я толкнул