волосы она собрала в высокий хвост, позволяя прядям рассыпаться по плечам. Мне следовало признать: Хэлли прекрасна в свете дня. Одновременно хрупкая, элегантная и привлекательная.

– Кофе? – спросил я, желая немного приподнять белый флаг. Белую марку, если хотите.

Она покачала головой, садясь за стол прямо напротив меня. Я закрыл экран ноутбука. У меня возникло ощущение, что она не привыкла к тому, чтобы люди уделяли ей все свое внимание, если только она не обнажена.

Хэлли уставилась на меня. Я приподнял брови в стиле «какого черта?». Несомненно, она хотела прояснить ситуацию после вчерашнего.

– Мои родители… – Она облизнула губы.

Ее родители? Неожиданно.

– Они думали, что я останусь у них, а я ушла не попрощавшись. Они тебе звонили?

– Верно, – спокойно ответил я.

– У меня проблемы?

– Тоже верно.

Выражение ее лица изменилось, наполнившись раздражением.

– Перестань бороться со всем и всеми. Прими ситуацию. Сейчас тебе выпали такие карты. Я. Твои родители. Эта жизнь. Не самый худший вариант.

– Я не вернусь туда сегодня. – Хэлли сложила руки на груди.

– Придется, – бесстрастно ответил я, сделав последний глоток эспрессо и вставая, чтобы помыть чашку. – Они пригласили нас на ужин.

– Я не хочу. – Ее глаза остекленели, и мне было ненавистно, что приходится ее заставлять. Я много знал об ублажении придурков, которые не заслуживают твоего времени.

Но с Энтони Торном мне следовало вести себя хорошо, потому что он являлся ключом к тому, чего я пытался добиться для своего бизнеса.

– Может, мы скажем им, что я заболела? – Хэлли щелкнула пальцами, ее глаза загорелись. Меня слегка удивило и смутило то, как она забыла о вчерашнем, о заряженной химии между нами, об одновременном оргазме, будто ничего и не было. Обычно меня засыпали сексуальными предложениями. А вчера я находился в нескольких минутах от того, чтобы зацеловать Хэлли до смерти в ванной.

Вероятно, она не хотела поднимать эту тему, когда в доме полно прослушки. Поездка на машине в одиночестве могла бы это изменить.

– Нет. – Я взял телефон и пролистал сообщения. – Ты привыкла, что люди просто оставляют тебя в покое. Пора это изменить. Мы едем.

– Я тебя ненавижу, – пробормотала она.

– Понимаю, – безразлично сказал я, но не верил ей.

– Ну, тогда… – Она встала. Я не стал засматриваться на ее задницу. Ладно, хорошо, засмотрелся. Черт, у нее пропорции Джессики Рэббит[22]. И волосы. – У меня назначена встреча, если захочешь присоединиться.

– Мое желание не играет первостепенной роли. – Но я рад смене темы. – Что за встреча? Мне нужно заранее проверить место.

Она дала мне адрес небольшого тату-салона в центре Далласа. Я отправил команду на разведку, пока Хэлли готовилась.

Ей потребовалось примерно пять с половиной лет, чтобы привести себя в приличный вид.

– Какую татуировку собираешься сделать? – поинтересовался я, отвозя ее в салон. Центр Далласа был переполнен покупателями, бегунами и людьми, занимающимися выгулом собак.

– Обещай не смеяться. – Однако не создавалось впечатление, что ее заботит мое мнение. Кроме того, Хэлли так и не обмолвилась ни словом о вчерашнем вечере.

– Не переоценивай себя. Меня трудно развлечь.

Она достала из своей подержанной сумки «Гуччи» листок бумаги и протянула его мне. На нем был изображен эскиз анатомически правильного сердца, сделанного из бриллианта. Выглядело мрачно, реалистично и на удивление убедительно, хотя татуировки мне не по душе. Я вернул ей рисунок.

– Где?

– На бедре.

– Она что-то символизирует?

– Иногда мне кажется, что мое сердце твердое, как алмаз. Или должно быть таким, чтобы вынести мою жизнь.

Здесь я мог бы высмеять ее трудности, учитывая сумку в три тысячи долларов у нее на коленях. Но издеваться мне надоело, не говоря уже о том, что все ее дерьмо было из секонд-хенда. На самом деле я знал не так уж много женщин, которые решились бы копаться в мусоре так, как это делала она, заботясь об окружающей среде. Нет, отсутствие у Хэлли работы и ориентира было вызвано не ленью.

Вместо этого я спросил:

– Сама нарисовала?

Меня бы это удивило по двум причинам: обычно я не показывал, что мне есть дело до чего-либо, и потому, что я не знал, имеются ли у нее какие-то таланты, кроме как выводить меня из себя.

– Да.

– А ты не так уж плоха.

– Высокая похвала от тебя.

Я позволил ей немного погрузиться в собственные мысли, зная, что она не способна держать рот на замке более пяти минут.

Действительно, спустя две секунды Хэлли шумно вздохнула и произнесла:

– Иногда я беспокоюсь.

– О чем?

– Что я слишком хладнокровна. Временами думаю, что люблю татуировки не только потому, что за ними легко спрятаться, но и по той причине, что… ну, боль дает мне повод чувствовать.

– Боль не чувство, – поправил я ее. – Вот почему ты продолжаешь наносить татуировки. Ты ищешь чувство, но не получаешь его.

– Что ты имеешь в виду? Разумеется, боль – это чувство. – Она повернулась ко мне, и, клянусь, температура моего тела подскочила на пару градусов. Черт побери. Мне нужно трахнуть похожую на Хэлли девушку и избавиться от своей дурацкой зацикленности на ней. Это нелепо. И опасно. И напрягало мой член, который не привык к эрекции на протяжении девятнадцати часов в сутки.

– Нет. Это ощущение. Есть разница.

– Какая? – Ее глаза напоминали два сапфировых блюдца, направленных на меня.

– Чувство – эмоциональное состояние. Ощущение возникает при участии нервной системы.

– Как мне это исправить? – требовательно спросила она.

– Тебе не нужно.

– Я должна, – настаивала Хэлли. – Скажи мне как.

– Я что, похож на психиатра? – огрызнулся я.

– Нет, но твоя ставка гораздо выше, так что можешь оказать дополнительные услуги.

Я не стал отвечать. Жизненные советы от меня так же полезны, как советы по целомудрию от шлюхи.

– А что насчет тебя? – перевела она вопрос. – Ты испытываешь чувства или ощущения?

– Никаких. – Я нацепил на нос солнцезащитные очки. – И чертовски рад этому.

Я припарковался возле заднего входа в тату-салон, чтобы не привлекать внимания, но, когда мы обогнули переулок, выходящий на Мейн-стрит, девчонка заметила, что нам все равно придется заходить через главный вход.

Как только мы появились на углу улицы, рядом со «Старбакс», десятки папарацци налетели на нас, как хищники, нацеливая камеры, приседая в попытке поймать прибыльный кадр под юбкой.

Хэлли остановилась, улыбнулась и послала камерам воздушный поцелуй. Она помахала им, практически сияя. Демонстрируя прежнюю Хэлли. Девушку, которую они стремились высмеять. Ту, которая привлекала желтую прессу.

– Как прекрасно вернуться в Техас.

Вот какова ее маленькая месть за вчерашний вечер. Пригласила папарацци и выставила все так, будто