Да что там больница. Местным дом не поставить без согласований и разрешений: земля-то федеральная. Ещё и отказать могут — что бывало не раз. Так что пикник в парке устроить не так-то просто.

— Заповедная зона дальше, — вытаскивая здоровенный рюкзак, пояснил Олег. — Держи, — вручил он Лёке пакет, из которого вкусно пахло копчёной рыбой, и махнул рукой вдоль берега: — Граница заповедной зоны в пятнадцати километрах. Так что мы тут на законных основаниях.

— Гадим тоже на законных основаниях, — недовольно проворчала она.

— Где? — тут же нахмурился начальник службы безопасности компании.

Она молча ткнула пальцем в несколько пустых пакетов, которые ветерок норовил загнать в воду.

— Пошли, — холодно обронил Олег, вскидывая рюкзак на спину.

Лёка потелепалась за ним к установленным на берегу навесам, откуда неслась — правда негромко — весёленькая музычка. Народ галдел или шушукался, слонялся или суетился у нескольких дымящихся мангалов, разлёживался на травке или активничал у столов с вываленными на них продуктами. Отдельно в шезлонгах расположились несколько человек, среди которых Лёка заметила Марго. Начальство — невольно поморщилась она и решила в ту сторону не ходить.

Олег сбросил рюкзак у одного из пластиковых столов и поманил пальцем какого-то спортивного парня. Что-то ему сказал, и тот унёсся, вытаращив от усердия глаза. Другому подскочившему мужчине, видимо, тоже влетело. Он метнулся между столами и мангалами, вертя по сторонам головой. Тут же нагавкал на кого-то, и ближайшие отдыхающие бросились поднимать с земли всё, что успело туда нападать.

— Ох, и строг же ты, воевода, — нарочито озабоченно посетовала Лёка, когда он снимал с неё рюкзачок.

— Прими к сведению, — строго наказал он, улыбаясь одними глазами.

Его рука скользнула по её спине. Притянула к себе слабо сопротивлявшееся женское тело.

— Смотрят, — напомнила Лёка, что он вечно под прицелом ревнивых глаз.

В ответ получила долгий крепкий поцелуй. Хотела его сократить, но мужская рука сжала затылок. Пальцы пробороздили кожу головы — она даже слегка сомлела: подкупающее ощущение.

— Соскучился, — прошептал Олег, не отрывая своих губ от её.

— За ночь? — чуть отстранившись, иронично уточнила она.

— За самую долгую ночь в моей жизни, — приник он губами к уху.

— Лукавишь, — усмехнулась Лёка, прикрыв глаза.

— Вру, — не стал отпираться Олег. — Про самую долгую ночь знает твой дед.

— Я тоже, — смущённо призналась она. — Он рассказал. Хотя не любит вспоминать войну.

— Вот и мы не будем, — предложил он, выпустив её на свободу: — Ты завтракала?

— Не успела, — помотала Лёкаа головой, заодно слегка покосившись по сторонам.

Известных ей соперниц вокруг не наблюдалось. Интересно, сколько ещё неизвестных?

— Пошли, — обнял её за плечи Олег и потянул к ближайшему мангалу. — Ты умеешь клянчить?

— Давно не практиковалась, — хмыкнув, расписалась она в бессилии. — А что, могут не дать? Тебе?

— Могут. Придётся отбивать силой. Будешь прикрывать тылы.

— У меня тоже тылы не прикрыты, — весело оскалился навстречу седовласый мужчина, переворачивая шампуры. — Начбез, ты где откопал такие невероятные глаза? — кивнул он Лёке, щурясь и морщась от дыма.

— Воспользовался старыми связями, — отшутился Олег и взял быка за рога: — Мяса дашь?

— Красавица, на кой хрен тебе этот опричник? — сердобольно покачал головой седой балагур с умными глазами. — У него ж в одном глазу обструкция, в другом экзекуция. Из него принц, как из меня его белый конь. Гляди в оба: перед тобой настоящий мужчина.

— Альфред, у твоей жены тяжёлая рука, — с мягкой издёвкой напомнил ему Олег.

— А ты откуда знаешь? — притворно удивилась Лёка.

— А он из-под неё еле выполз, — хмыкнув, насплетничал Альфред. — Когда мы с рыбалки ползком вернулись.

— Ты не говорил, что так успешно пьянствуешь, — укорила поклонника Лёка.

— Зато первоклассно ползаю, — усмехнулся Олег, грозно сдвинул брови и зловеще пробасил: — Мяса дашь?

— Не дам, — преспокойно отказал ему добровольный шашлычник.

— Могу дать взятку или в ухо, — предложили ему на выбор.

Все, оказавшиеся рядом мужики непринуждённо захмыкали. Видимо, не так уж и боялись своего сурового начбеза.

— Пока будете ломать друг другу рёбра и мангал, могу подержать твою подругу, — предложил один из хмыкальщиков.

Последовала вереница иронических препирательств, угроз, подколок и прочей словесной шелухи. Лёка не прислушивалась. Зато пыталась присмотреться к Марго, увлечённо болтавшей с тремя мужчинами в их начальственных шезлонгах. Не алюминиевых с дешёвой парусиной — деревянных, покрытых явно дорогой тканью. Никаких резких линий и острых углов — просто загляденье. В них не сидели, а полулежали.

Марго же — если присмотреться — не беседовала, а что-то неумолчно излагала внимательным слушателям. Лёка видела лицо одного из них: пожилой мужчина с волевым сосредоточенным лицом глаз не сводил с оратора. Слушал так, словно от этого зависела его жизнь.

Может, какое-то заклятье? Правда, Бельмондошка утверждала, будто в реале заклятья не работают. Что, если она ошибается? Всё-таки ещё середнячок: не дозрела до высшего пилотажа волжбы.

А вокруг хи-хи-хи, го-го-го, бла-бла-бла. Туда, где собрались мужчины, непременно подтянутся и женщины. А перед кем ещё красоваться? Не перед ёлками же — бросив пялиться на Марго, заметила Лёка краешек своего ельника.

Их ельника — можно сказать, памятника Светкиному безрассудству. И обретению дедом второго дыхания: старый полковник снова был на войне и прямо-таки расцвёл. Ещё толком не понял, за что сражается, но уже твёрдо уверен, что за дело справедливости во всём мире. Впрочем, сама она в этом ничуточки не сомневалась: то ли это правда, то ли дух приставника ворожит.

— Держи, — перед носом Лёки оказался шампур.

Она и не заметила, как Олег оказался сзади. Как привычно прижал её к себе спиной и приковал, прочно удерживая за талию.

— А ты? — обернулась она, уткнувшись виском в его подбородок.

— Вместе, — скомандовал Олег и стащил зубами первый кусок.

Она так не умела — да и зубы жалко. Откусывала понемногу от довольно приличного шматка мяса. Жевала и размышляла о том, как бы ненадолго слетать домой: проверить Ветку. А пока медитировала, не заметила, как рядом нарисовались коллеги: Алчная Белка и