— Или не сказал, — вдруг пришло на ум Лёке. — Когда я брякнула, что нужна ему в качестве отмычки, он взбесился. Может, передумал говорить?

— Может быть, — протянула Ветка. — Он меня жутко нервирует. Всё ходит вокруг да около, трётся-мнётся, но ничем толком не угрожает. Это напряжней, чем гранату в трусах носить.

— Нешто, дружочек, — повторила Лёка. — Так, почему Моргощь нас не убил?

— Скажешь тоже, — отмахнулся мудрый дух. — Как же он вас убьёт, когда не может?

— В смысле?

— Вас убей, так дед ваш страшно осерчает, — приступил к докладу обстоятельный дух. — Он крутенек: воевода-батюшка. Да и воеводиха нраву необузданного. А у неё во власти бездна кромешная. Такой поди, заступи поперёк дороги. Она такого натворить мо…

— Нешто, а покороче никак? — покосившись на часы, взмолилась Лёка. — Меня ж там хватятся, начнут лес прочёсывать.

— А покороче так дело может повернуться, — пошёл он навстречу безо всякого удовольствия. — Деду-то вашему жизни не жаль. А кровиночек своих — вас, стал быть — жальче всего. Вас убить, так он взбеленится да и сотворит непоправимое: Ле-Да-Га уничтожать примется. Они ж к нему доверчивые: сразу-то сбежать не сообразят. А и сбежат, так одного-то он точно ткнуть успеет.

— Рогатиной? — догадалась Ветка.

— Ей самой, — важно поддакнул Нешто. — Тока ей этих попрыгунчиков кончить и можно. Я слыхал, будто его рогатина прежде них на свете объявилась. Оттого и сильней их. Как у нас и заведено: кто старше, у того и сил больше.

— Хорошо, что оружие приставников отнять невозможно, — поёжившись, забухтела Ветка.

— Я ушла, — открывая дверь в прихожую, объявила Лёка. — Желаю приятно провести время за уборкой.

Когда она вернулась в исходную точку и выпрыгнула в реал, чуть не запрыгнула обратно. В паре шагов от неё у поваленной трухлявой берёзы стоял он. Моргощь — собственной персоной — только во плоти. Его глаза сначала широко распахнулись, потом сощурились, будто наводя резкость. Не верили увиденному — она бы и сама не поверила.

Колдун шагнул к ней — блисковица упёрлась ему в грудь. Реал не межмирье — на футболке моментально образовалась опалённая по краям дырка. Лёка сама не поняла, как обернулась приставником — вообще-то, не планируя этого делать. Ещё непонятней было поведение стрелы: та притухла настолько, что футболка не вспыхнула. Да и лук упрямо сопротивлялся: не давал натянуть тетиву, как следует. Нашли же время бунтовать — возмутилась Лёка, слегка попятившись.

Моргощь — сам натянутый, как струна — даже внимания не обратил на причинённый ущерб. Опять вытаращился, сипло выдохнул:

— Это ты!

И вновь шагнул к ней.

Глава 13

Кто ты такая?

Блисковица его не проткнула, самовольно запрыгнув в ладонь приставника. Где встала на попа, остриём указывая на колчан: мол, верни домой. Лёка чуть поколебалась и выполнила немое требование стрелы. Попутно коснувшись амулета: тот был спокоен, как скала.

Она стояла столбом и в оцепенении наблюдала, как тень высокого сильного мужчины крутится волчком в поисках пропажи. Вот он поднял лицо к небу и тоскливо простонал:

— Не уходи!

Рухнул на землю, схватился руками за опущенную голову. Сомкнул их на затылке, слегка покачиваясь.

Он что, реально в неё влюбился — ошарашенно скакали мысли, обгоняя друг друга и сталкиваясь. Нет, взаправду? Древний дух, который тысячу лет убивал приставников — а, может, и больше. В сказках, конечно, и не такое бывает. Но…

Она могла напропалую шутить насчёт сказки, в которую попала, однако всерьёз так происходящее не воспринимала. Во-первых, потому что события заставляли её не созерцать со стороны, а действовать. Во-вторых, в доме появились жильцы, видимые только им. Забежавшая как-то к бабуленьке соседка болтала с ней на кухне за столом. А на столе между ними сидел домашний дух в шали с шишом на макушке. Вникал в разговор и отпускал комментарии. Соседка ему ни разу не ответила, не взвизгнула и не убежала.

— Ушла, — довольно зло бросил Моргощь, оставив в покое голову и оглядываясь. — Ничего, я подожду. Пришла раз, придёшь снова.

В реале живым он был совсем не такой, как в межмирье. Там он ей казался привлекательным, тут… притягательным. Иначе и не скажешь. Лёке вдруг страшно захотелось подойти и провести ладошкой по его коротко стриженной макушке. Прикоснуться к губам… и не только пальцами.

И ещё.

Она подошла вплотную к тени, присела на корточки, тщась разглядеть лицо. За те пару минут, что на него таращилась, успела поймать странное ощущение: в нём что-то неуловимо изменилось. И он, и не он. Что-то в лице…

Голос тоже… низковатый чуть хрипловатый… Впрочем, обычный мужской. Ненавистный и… влекущий — вздохнула она, поднимаясь.

И Моргощь резко вскинул голову:

— Ты здесь. Я чувствую: ты рядом. Выйди. Мне осточертели твои выкрутасы.

Выйди? Он чувствует? Что за притча? У великого колдуна закоротило в мозгах? Верней, у одержимого, в которого он залез, лишив человека его личности. Может, в заклятье одержимости что-то сбоит? И сейчас перед ней уже не Моргощь, а истинный хозяин тела? Потому её так и тянет к нему…

Нет, ну надо же было — возмутилась Лёка, будто эти чувства ей навязали. Так, всё-таки: работают здесь заклятья духов или нет? Мнение Бельмондошки всё больше подвергалось сомнению.

Тут Лёка вспомнила, что увлеклась, а её наверняка ищут. Олег вполне способен бросить на прочёсывание леса своих архаровцев. Он и всех остальных не постесняется поднять на ноги. Уходить ужасно не хотелось — не уйти было невозможно. Теперь хоть знаю, что Моргощь обосновался в реале — успокаивала она себя, скользя по лесу. Не по тому, который освещало солнце, а по прозрачной берёзовой рощице под серым небом, лишённым даже облаков.

Опомнившись, она выскочила из межмирья, и как раз вовремя: среди сосен, объявившихся вместо берёзок, заметила Олега. А неподалёку ещё двух мужчин с характерной упругой походкой спортсменов. Женская всеведущая хитрость отреагировала прежде несведущей простушки: Лёка плюхнулась на траву, прислонилась спиной к сосне и закрыла глаза. Пускай найдут её спящей: меньше будут допытываться, где потеряшка шлялась всё это время.