— И Пятнышко?

— Этот, по вашим меркам, должен быть вообще старейшиной. Я не знаю какого он уровня, раз обрёл частичный разум.

Пандокот, кстати, сидел тут же и делал вид, что его разговор не касается.

— То есть сейчас Спящий может нас слышать?

— Теоретически — да. Но не уверен. Зачем-то он прислал этого придурка, — Алекс махнул в сторону Тоскливых Кудрей, так и стоящего на коленях с руками за головой. — Мог бы приказать птичкам насрать мне сообщение, или какие-нибудь мураши могли бы выстроится в форме надписи. Но он, зачем-то прислал этого кудряшку.

— Они не поймут приказа, не разумные и неграмотные… Стоп! Старейшина как-то связан со Спящим? И ты говоришь, что он не предатель? Да он хуже еретика! — Морозная Ночь с запозданием поняла смысл сказанного.

— Хуже-лучше… Разбирайтесь сами. Вы все тут еретики! Не вам его осуждать, — заступился Алекс за напарника. Теперь уже, наверное, бывшего: он заметил, как Дым Фимиама сломала нефритовую подвеску — классический способ дальней связи в этом мире.

Моросящий Дождь появился быстро. Расстояния его, видимо не ограничивали вовсе.

— Отлично! Отлично! — он смотрел в глаза Тоскливых Кудрей. — Даже так? Хм… А вот это не хорошо…

Он оторвался от сканирования памяти старика и попытался влезть в мозг Алексу. А тот даже был рад этому — на основе науки Спящего и техник приручателей он всё-таки придумал нечто своё. Этакий микс из настоящей защиты, полного сокрытия воспоминаний и подсовывания ложных, как научил Хозяин Сна.

— Отличная техника, мальчик. Не часто кто-то на твоём уровне способен создать нечто своё! — на удивление, Моросящий Дождь не разгневался: — Я всё выну из головы твоего напарника. Вы же шли вместе. Да и знает он, похоже, побольше тебя.

— Благодарю за похвалу старший, — поклонился Алекс как всегда неловко. Не привык кланяться.

— Только не надо считать меня дураком! Я же алхимик. И о моём уровне мастерства тебе остаётся только мечтать! Твоё еретическое снадобье я выведу из его тела в два счёта, и его разум станет для меня открытой книгой.

— Вы же понимаете, что я был обязан попытаться? — кто купится на такое неловкое оправдание⁈

— Свиток! — протянул руку Моросящий Дождь, но как-то милостиво, без злобы, будто плохо играл роль строгого полицейского.

Алексу пришлось отдать ему инструкции по созданию формации Обмена, но тот даже не взглянул на него, превратил в пыль:

— Настоящий!

Тяжело вздохнув, Алекс отдал правильные инструкции, записанные по воспоминаниям Тоскливых Кудрей.

Моросящий Дождь захохотал:

— Твои уловки для меня даже не детские! Ты зародыш, эмбрион по сравнению со мной! — могучий практик повернулся к Дыму Фимиама, и та низко склонила голову, чтобы не смотреть на него. — Я сам сообщу старшим вашей секты, что моё условие выполнено. Ожидайте хороших новостей.

— Да, старший! — хором ответили женщины. Конец этой фразы уже обращался к пустоте: Моросящий Дождь исчез вместе с пленником.

— То есть у тебя получилась формация? — зашипела Морозная Ночь. — А нас ты обманул, чтобы он прочитал ложь в нашей памяти?

Алекс не чувствовал себя виноватым, но на всякий случай попытался сделать такой вид. Правда в том, что формация по воспоминаниям завхоза действительно не работает, но кто сказал, что Алекс не пытался её модифицировать? Только вот испытать не на ком, не водятся в Пограничном Лесу практики.

— Научишь меня закрывать разум. Раз даже господин тебя похвалил, значит, действительно что-то любопытное.

— Хорошо! — обрадовался мужчина. — А я не знал, как вам это предложить. Хорошо, если все, с кем я общаюсь смогут так же!

В общем-то, идея понятна. Если не можешь прочитать память у одного участника событий, но можешь у другого — грош цена такому сокрытию, каким бы совершенным оно не было. Что-то подобное и вознамерился сделать Моросящий Дождь.

— А теперь заверши мысль про управление монстрами, — Морозная Ночь не рассчитывала, что Алекс скажет что-то неизвестное господину.

— Да старик сказал, что ему разные твари подгадили, когда он формацию строил. Вплоть до того, что кто-то помочился на его значки и кристаллы жрал.

— А ты думаешь, что Спящий, наоборот, правил, а не ломал?

— В точку.

— А почему он предал секту?

— Точно не знаю, он уклонялся от прямого ответа, а я не напирал. Что-то там личное. Любовь-«лямур» и всё такое.

— «Ля» чего?

— Любовь, на одном из языков Земли… Да это и не важно. Тоскливые Кудри напал не на старейшину Ледяной Скалы, а на соученика и давнего соперника. Как-то так.

— Тогда, жаль только, что я лично не казню его, — подвела итог беседе Морозная Ночь.

— Как знать, как знать, — загадочно улыбнулся Алекс, и тут же перевёл разговор на более важное со своей точки зрения: — Что делать со Светом Хаоса?

— Хм… А как заметить проникновение в память? — спросила Морозная Ночь, но ответ не понадобился. Моросящий Дождь появился вновь:

— Сплошные подарки! Один за другим! Определённо, девочка, ты заслуживаешь награды, — в руки Морозной Ночи упал перстень-хранилище. — А ты поступил нехорошо…

Могучий практик посмотрел на Алекса внимательно и пробормотал себе под нос, но так чтобы все слышали и боялись:

— Руки нужны чтобы варить моё лекарство… Ноги? Нет… Глаза? Тоже нужны. О!

Неведомая сила притянула Алекса к Моросящему Дождю и тот лично, не техникой, а просто руками оторвал мужчине ухо.

— О? Даже не заорёшь? А так? — второе ухо упало на каменную дорожку Дивного Сада и было растоптано. Отрывал его мучитель медленно, с наслаждением.

— Кстати… — спохватился хозяин положения. — А почему твоя печать ощущается, будто ты в горах? Но с дугой стороны, твою боль я уловил?

Тело Алекса развернуло, рубашку сорвало (а это болезненный момент, почти такой же как уши: доколе! Одежда!) и Моросящий Дождь вперился в клеймо, установленное им же.

Он долго бормотал что-то нечленораздельное, на этот раз не для окружающих, а потом снял метку, и установил заново.

— Так-то лучше… Но всё-таки та, в горах, ещё чувствуется… Потом проверю. А ты интересный! Ишь, чего отчудил! И много ты заметил при снятии? Сможешь повторить? С твим-то уровнем! Ха-ха!

Моросящий дождь панибратски хлопнул Алекса по спине (такого жеста он ещё не видел в