— Он наш брат!

— Вот именно. Брат, а не имущество. Не нужно лезть в его личную жизнь. Не будь папой номер два.

Улька недовольно фыркнула. Ей все происходившее совершенно не нравилось. Уж не знаю, кого именно она хотела видеть женой Вовки, но точно не необразованную сельскую девчонку.

Ричард тоже встал на сторону Ульки. Я традиционно рассказала ему новости вечером, когда мы встретились перед сном.

— Правнук бога и простая девчонка-повариха. Не представляю этого союза.

— А тебе и не надо, — хмыкнула я. — Вовка у тебя благословения не просит. Он вообще ни у кого ничего не простит. Поставил в известность, и все.

Ричард раздраженно сверкнул глазами.

— Он — твой брат. И скоро вся столица будет знать, что брат императрицы, правнук бога жизни, важная фигура в общественной жизни, женится на девчонке без рода и племени.

— Столица пусть заботится о внебрачных детях, которых веками делали слугами, — отрезала я. — Уверяю тебя, толку будет больше.

— Они, даже в чине слуг, благородной крови! И даже твоя сестра, Раиса, на фоне твоего брата, сделала выгодную партию! Мой родственник, помимо практики в столице, может предложить теперь своей семье солидное денежное обеспечение. А что принесет с собой деревенская девчонка?

— А если Вовке только с ней хорошо и спокойно? Что тогда? Рич, хорош думать, что на свете существуют только аристократы. Простым людям тоже надо давать право на счастье.

— С себе подобными — пожалуйста! Но не с правнуком бога!

Упертый баран. Впрочем, я не сомневалась, что и родители окажутся точно такими же.

Глава 49

О, как тебе хвалу я воспою,

Когда с тобой одно мы существо?

Нельзя же славить красоту свою,

Нельзя хвалить себя же самого.

Затем-то мы и существуем врозь,

Чтоб оценил я прелесть красоты,

И чтоб тебе услышать довелось

Хвалу, которой стоишь только ты.

Уильям Шекспир

Отец и правда через несколько дней вызвал нас, трех дочерей, к себе в столичный дом. Пообщаться, так сказать, попытаться переманить на свою сторону. И так далее. Райка появилась там своими ножками, благо идти ей было не так далеко, всего лишь пару-тройку кварталов. Мы с Улькой, как важные персоны, особенно беременная я, пришли порталом.

Улыбнулись друг другу на крыльце дома. Я отметила, что Райка выглядит посвежевшей, хорошо одевается и явно довольна жизнью. Вон как глаза светятся. Она, полагаю, на глазок отметила мой срок.

Улька между тем позвонила в колокольчик.

Дверь открыл высокий седой дворецкий, прямо как в старых земных фильмах. Поклонился нам, впустил нас в дом.

В холле уже стояли родители.

— Давайте пройдем в гостиную, — сразу заявил папа, видимо, не желая проявлять хоть какие-то чувства при слугах.

Ладно, прошли.

Первые пять минут мы обнимались, в основном с мамой. Потом расселись в креслах. Общались мы в гостиной на первом этаже. На второй вела крутая лестница. И я по ней при всем своем желании в нынешнем состоянии просто не поднялась бы. Ну и чтобы не мучить беременную меня, мы все остались внизу, в гостиной, расположенной неподалеку от входа в дом.

Обстановка в доме была «бахатой». Что-то такое я помнила по земным фильмам, когда режиссер показывал жизнь криминального авторитета. Золото, драгметаллы, мебель из редких пород дерева. В общем, каждый, кто зайдет, должен разахаться и обязательно упасть в обморок.

Но Райка роскошь не любила. А мы с Улькой последнее время жили как раз в той самой роскоши. А потому никто из нас троих ахать и падать в обморок не собирался.

— Девочки, я надеюсь, вы понимаете, зачем мы вас позвали, — начал свою речь отец. Мы молчали. Понимать-то понимали, но надо ж было и папину версию выслушать. — Володя последнее время ведет себя не совсем адекватно. И я это признаю. Но чтобы взять в жены простушку из деревни… Это даже для него чересчур!

«Из села», — так и хотелось сказать мне. Но я благоразумно промолчала. Вряд ли папе сейчас были интересны тонкости в различии значений двух слов.

— И что ты хочешь от нас? — спросила чуть иронично Райка. Она все еще не простила папе его самоуправство и свое внезапное перемещение порталом. — Он уже взрослый мальчик, пап.

— Вам нужно с ним поговорить! — категорично заявил отец. — Объяснить ему всю глупость этого поступка!

— Пап, он дал клятву. На крови. Здесь магия, ты не забыл? — подала я голос.

— Никто из нас не знает, что там была за клятва. Он никому не раскрыл подробности. Вдруг ее можно обойти.

Мы втроем с сомнением переглянулись.

— Пап, а они где? В том городке сейчас? — спросила Улька.

Отец качнул головой.

— Он привез ее в столицу вчера. Позорит меня! Всех нас!

Я не стала напоминать, что мама тоже далеко не аристократка, пусть и женщина с образованием и хорошими манерами. И когда мы все жили на Земле, папу ничуть не волновало ее происхождение. Здесь же, смотрите, выискался поборник чистоты крови.

— А сам с ним встретиться не хочешь? — поинтересовалась я.

И получила вполне ожидаемый ответ.

— Он отказывается общаться и со мной, и с матерью.

Ну конечно, он откажется. И будет отказываться, пока не женится на своей зазнобе. А может, и потом долгое время тоже. Он же не дурак, понимает, что отец намного сильней его магически, у отца больше возможностей увести непокорного сына от выбранной невесты. Отец, наконец, ближе к богам, чем родной сын. А потому прислушаются быстрей к первому, чем ко второму. В общем, с моей точки зрения, Вовка в нынешний момент все делал правильно. И мне меньше всего хотелось влезать в его личную жизнь.

— Пап, а как ты себе это представляешь? — вздохнула я. — Ладно, со мной он поругался тогда, на балу. Меня он видеть не захочет. С Раей или Улей, допустим, согласится поговорить. Ну и что они ему скажут?