обострились. Она прислонилась к косяку первой двери слева, выйдя из прикрытия. Столовая, маленькая и мрачная, со скудной обстановкой в серых тонах, была пуста. Келани вошла, держа перед собой револьвер. Она выглянула в окно. Пусто. Все было расставлено идеально. Слой пыли, лежавший на покрытой лаком древесине, был внушительным.

Келани вернулась в коридор и поравнялась со второй дверью. Правая сторона выходила на улицу. Первое, что она заметила, это распахнутые окна. Она двинулась, осознавая, что не должна выдать себя, и принялась обыскивать другие комнаты. Когда Келани осмотрела первые две, она почувствовала, как напряжение спало.

Что если они все пусты? Хорошо это или плохо? Бежали ли обитатели этих квартир за периметр прежде, чем оградили их район?

Кровать в супружеской спальне была сломана, но вполне возможно, что она стояла так уже долгое время.

Боковым зрением она увидела, как что-то шевельнулось в углу. Она мгновенно развернулась, наводя револьвер. Тут же вверх поднялись дрожащие руки. Пустые ладони.

– Пожалуйста, госпожа, – умолял мужчина, встав на колени и наклонившись вперед, ладонями и лбом к полу, женщина за его спиной тоже согнулась. – Мы просто два старика. Пожалуйста, не стреляйте.

Келани внимательно их рассмотрела. Они настолько неподвижно и тихо сидели, что разум предал ее, обрисовав их очередным предметом мебели в комнате. Тело пухлого седого мужчины заметно дрожало. Его жена стояла рядом.

Лереса опустила револьвер. Старики не сдвинулись с места. Келани не могла говорить еще несколько секунд.

– Вы видели здесь какие-нибудь другие Имена? – удалось ей вымолвить через некоторое время. – Лересу, лерена, секейру или секира?

– Нет, госпожа, – ответил мужчина, выпрямляясь. – Вы первая свернули на эту улицу.

К. вздохнула с облегчением.

Однако можно ли доверять словам этого человека? В чертах его лица читалось напряжение, и даже старческие морщины не могли скрыть этого. Глаза были наполнены первородным ужасом, как и у херианки. С той разницей, что она гораздо лучше умела прятать свой страх. Женщина стояла на коленях, по-прежнему не осмеливаясь смотреть прямо на К., но спина ее была прямой.

Что-то мелькнуло в коридоре. Келани тотчас оглянулась, вцепившись в рукоятку револьвера. Тишина между странными постукиваниями медленно нарастала, в отличие от звона колокольчиков, который Келани не могла забыть. Вскоре удары смолкли, превратившись в один долгий, почти тающий звук.

– Это ребенок, – выпалил херианец и затем опять опустил взгляд в пол.

Он нервничал, наверное, боялся, что она подумает, что он лжет. Или раскроет обман.

Келани вышла из комнаты. Она на цыпочках подошла к двери, ведущей в общий коридор. Тень в том углу росла и становилась все больше. Мячик неторопливо катился по полу, пока не замер перед ней. Проход был пуст. Убедившись в этом, Кевалайн подобрала игрушку.

Лереса подошла к третьей двери. Комната по ту сторону, кажется, была пустой. Ей почудилось бормотание – совсем рядом. Но шум доносился не из этой комнаты. Он шел из четвертого помещения. К. застыла перед последней дверью. В одной руке она держала револьвер, а в другой – мячик. То, что она увидела там, заставило ее задержать дыхание.

Внутри, забившись в угол у окна, сидела на полу женщина и пыталась заткнуть ладонью рот ребенку. Она будто окаменела, когда поняла, что лереса смотрит в их сторону. Тем временем каким-то образом мальчику удалось высвосвободиться.

– Мой мяч! – закричал он, потянувшись вперед, не в силах вырваться из рук херианки, которая прижимала его к себе тем сильнее, чем больше он стремился броситься за мячом.

Келани еще раз оглядела потертый мячик. Почти без раздумий лереса завела руку с оружием за спину, протянув другую с игрушкой вперед, словно вошла в помещение с намерением вернуть ее. Мальчик улыбнулся от радости. Мать по-прежнему боялась пошевелиться.

Кевалайн постаралась придать мягкость своим движениям, понимая глубокое потрясение, в котором пребывала херианка. Ту заметно беспокоило приближение лересы к мальчику, потому что она не представляла, что за ним последует.

К. присела, положила мяч на пол и подтолкнула его. Он покатился по деревянному настилу. Мальчик наклонился к нему, едва не упав. Он стремился к игрушке всем своим существом. Когда кончики его пальцев дотронулись до мяча, мать словно выплыла из-под толщи воды на поверхность. Она ослабила хватку, вынынривая вместе с ним из-под толщи гнетущих переживаний.

– Спасибо, лереса Кевалайн, – покорно произнесла она.

Послышались шаги.

Келани встала. Звук шагов становился все громче и яснее. Они были осторожными. Вдумчивыми. Тяжелыми. Лереса отскочила назад, чтобы уйти с прохода в тень. Она подняла ствол, спустила затвор, прицеливаясь. Ее палец касался курка.

К. сумела различить из-под дула еще одну тень.

– Нет! – женщина душераздирающе закричала. – Не надо, прошу.

Келани моргнула. Тени заколыхались. Будто тьма искала свои пределы. Наконец облик принял очертания.

– Это моя дочь.

В подтверждение слов херианки показался тонкий силуэт. В проеме двери появилась девушка среднего роста. Ее лицо обрамляли белесые волосы, которые невозможно было описать как светлые или русые. Немного косящие глаза вонзались в лересу, как два отравленных дротика. Этот вызывающий взгляд до последнего не давал ей убрать руку с курка.

– Если бы наши правители хоть как-то заботилась о жизнях подданных, они не стали бы держать нас на поле боя, – заявила безымянная, будто разговаривая с матерью, но не сводя глаз с Кевалайн. В ее словах слышались неимоверная злоба и презрение. – Я не боюсь тебя, – уверила она, гордо вытянув шею. Незнакомка словно не видела револьвер, которым К. угрожала ей. Она скривила и без того тонкие губы в отвратительной ухмылке. – Только слабые прячутся за огнестрельным оружием и отказываются противостоять нам на равных, – херианка подливала масла в огонь.

– Чира! – воскликнула мать, умоляя ее молчать, но та и бровью не повела.

Келани взглянула на нее с надменностью, присущей любой знати.

– Тебе, – К. сосредоточила всю неприязнь в этом слове, осматривая ее с ног до головы, давая понять, что та была пустым местом для нее, – я не обязана ничего доказывать. Я уже столкнулась с другим херианцем, таким же, как ты, и убедила его в своих умениях. Я не собираюсь тратить на тебя силы. Однако, – она пошевелила рукой и многозначительно посмотрела на револьвер, – я не могу дождаться, чтобы выпустить свою первую пулю.

Безымянная свистнула. Она скрестила руки на груди.

– Я видела. Была свидетелем этого фарса. Тот херианец не доставил бы хлопот даже бабушке с дедушкой за соседней дверью, – она явно преувеличивала, подняв большой палец и указывая им за стенку.

– Чира, хватит! – снова крикнула мать.

Чира сжала зубы. Она одновременно и насмехалась над чужой, и мягко