Киганом, чтобы он помог тебе добиться помолвки с ней. – Лорен резко втянул воздух. – Мой отец никогда не был заинтересован в том, чтобы обвенчать ее с лереном. Предполагаю, что из-за отсутствия границ в ее поведении, – проговорила она четко, но с нежностью, вспоминая сестру. – Не жди, пока он изменит мнение. – Она казалась возбужденной, но попыталась придать своим словам силу и твердость, взяв безымянного за полы мундира. Ее глаза вглядывались в его, но разум кружил совершенно в другом месте. – Ты понял меня?

Он медленно кивнул. Она вздохнула спокойно.

– Передай ей, что я люблю ее и не хочу, чтобы она влезала в неприятности. Скажи ей, непременно, – настояла она.

Лорен сжал своими пальцами тонкие, одетые в перчатки руки, которые цеплялись за его униформу. Келани отпустила ткань.

– Скажешь сама, – он выразился без туманных намеков. – Возвращайся со мной. Сейчас.

В этот раз его слова не опалили ее душу гневом. Губы К. растянулись в искренней улыбке.

– Ты никогда не сдаешься, да? – в его голосе не было упреков. – Я тоже.

Лорен опустил ее руки, обнимая. Она скрестила ладони у него на спине.

– И что? Другие должны прожить ту жизнь, которой ты заслуживаешь… – Он оборвал себя на полуслове.

Солдат держал ее лицо и вытирал дорожки слез. Он нежно поцеловал ее в лоб.

– Спасибо за все, Лорен, – сказала она. – Прости, что обращалась с тобой так грубо. У меня не было…

– Тсс… – он заставил ее умолкнуть. – Все уже забыто, я не злопамятен. Теперь послушай меня внимательно. – Его лицо вновь стало жестким. – Не оставайся в своей зоне. Двигайся в левую часть секъяра, – он показал направление подбородком, – я слышал, что это область Джетенопикс. Будь на границе и затаись. Не позволяй хозяевам закрывать двери или окна или включать свет ночью. Ничего из того, что они сделали бы, спрячься Имя в их доме. Ни вы, ни они не заинтересованы в привлечении внимания другого бойца. Обращай внимание на любой шум и не убирай далеко оружие, когда спишь. Прячь кинжал под подушкой и револьвер между свободным зазором матраса и рамой, с той стороны, что касается стены. Не выходи на улицу проверять тела, посылай кого-нибудь каждую ночь, чтобы знать, кто пал и кто все еще сражается, – его дыхание иссякло, голос перешел на шепот, – и поклянись, что, если Сет умрет, ты сделаешь все, чтобы победить.

Келани опешила. Лорен смотрел на нее не отрываясь. Она попыталась отвести взгляд, но он надавил на щеки, чтобы она ответила, глядя ему прямо в глаза.

– Поклянись, Келани, – настаивал он. – Я не прошу ничего такого, что бы противоречило твоей цели.

Она облизнула губы.

– Клянусь, – произнесла она слабым голосом.

Келани не любила нарушать клятвы и не думала обманывать Лорена, но не могла все так оставить.

Лорен кивнул.

– Мне пора.

Лереса притянула Лорена обратно, когда тот отдалился от ее лица. Она не хотела, чтобы Арена застала ее в беспомощном одиночестве.

Он застыл, затаив дыхание, наблюдая за ней. Ждал, пока она отпустит его, чтобы двинуться дальше.

Она послушно наклонила голову, как бы мирясь с неизбежностью прощания. Лорен несколько шагов пятился, не сводя с нее глаз и размышляя о том, как она умело владеет дыханием и собой. Жаль, что это была не тренировка. У Келани было больше самообладания, нежели у ее братьев и сестер. Было нелегко вывести ее из себя. Но когда чему-то удавалось разбить эту маску, она как будто попадала в подвешенное состояние, без ориентиров, становилась полностью потерянной. Страдания, отражающиеся на ее лице, ранили сердце рядового. Лерены и лересы не были бесчувственными, как считали многие.

Он отвернулся, не выдержав. Его природа побуждала его вернуться и силой увести ее из места, где она должна была стать добычей для хищников. Он превратил эту боль в гнев и направил всю злость на секира. Взгляд Келани впечатался ему в затылок. Он резко выдохнул, когда миновал поворот.

Звон колоколов становился все громче.

В глазах Кевалайн отражались стены, нависавшие над ней, которые закрывали небо своими грубыми очертаниями и угрожали похоронить ее под грудой обломков. Земля уплывала из-под ног. Камни мостовой казались зыбкими волнами. Каждый раскат будто кончиком клюва долбил основание серых стен. Трещины разъедали цемент. Дверные проемы резко уменьшились и больше не могли впустить ее. Окна тряслись, как в приступе смеха. Внезапное волнение, на фоне строгости городских фасадов, что окружали ее, заставило всю картинку дрожать в стремлении вернуть четкость контуров. Краем глаза она заметила еще какую-то суету. Тени скользнули по фасадам полосами. Тени призраков, что заранее хотели подружиться с ней, так как были уверены, что она присоединится к ним на той, другой стороне.

«Скоро, очень скоро».

Их любопытные глаза смотрели на нее из окон и прятались, насытившись вниманием. Один взгляд лучше другого. Кто-то задержал на ней взгляд.

Они не были видением. Они были людьми. Подданными, осиротевшими после смерти Херальдумов.

Рот мужчины округлился от смеха.

Хоть они и не были призраками, у них были схожие стремления: они хотели оставить все это позади.

Келани отвернулась. Она сосредоточилась на своем знамени. На великолепной короне, сделанной из роз и шипов. Она не струсит.

Келани выпрямила плечи и начала считать секунды между ударами колокола.

15

Повелитель бури

Потребовалось несколько мгновений, чтобы заставить тело двигаться дальше. Эхо последнего колокола приковало ее к земле. Ноги не двигались, пока не затих этот назойливый звон.

Лереса посмотрела налево, на тропу, но это была ошибкой. Холодный ветер ударил ее по лицу, сбив слезы с ресниц. Она ушибла плечо об угол здания, попытавшись согнуться вдвое. Келани даже не вздохнула. Торопясь изо всех сил, она забыла о броне, что покрывала и якобы украшала ее плечи воинственно острыми гроздьями шипов. Удар отозвался в теле лишь испугом. Стеганая вата внутри смягчила столкновение.

К. продолжила бежать, пока стена словно не выросла у нее на пути, перегородив отступление. Пришлось повернуть налево. Она представляла в уме карту, которую прислали во дворец накануне, – с делением секторов, напомнивших сросшиеся дольки апельсина, если смотреть сверху на мякоть плода. Она думала о черных квадратах вместо зданий. Чуть больше двадцати кварталов отделяло одну начальную точку от другой, если соединить все на бумаге циркулем. Келани уже насчитала пять, пока шагала. Между десятым и двенадцатым она отдалилась немного от середины в поисках укрытия.

Металлический грохот напугал ее. Она пробралась в первое попавшееся открытое окно и прижалась к стене. Лереса, не раздумывая, положила