что сотни три-четыре мраморных ступенек на этом склоне точно насчитается. Причем не абы каких, а где-то с метр в ширину, не слишком высоких, достаточно удобных, но таких, чтобы каждый поднимающийся в гору сполна ощутил, как трудно простому смертному приблизиться к небу. И ни перил вокруг, ни лифта. Ножками придется, ножками. Мимо благоухающих цветов, мимо ошеломляюще чистой природы, мимо почти естественного леса и искусно спрятавшихся где-то поблизости охранников, которых, разумеется, у господина ал-тара не могло не быть. Причем, судя по тому, что я не заметила их сразу, они действительно неплохи.

Ладно. Пойдем, что ли?

Кстати, его величество руку мне предлагать не стал. Обиделся, наверное, на мои слова или тут было не принято помогать даме. Но я не расстроилась – отсутствие поддержки позволяло идти достаточно далеко от короля, не опасаясь с его стороны никаких каверз. А мне этого сейчас вполне достаточно.

Поднимались не очень быстро, так что я успела сообразить, почему карета приехала так рано. Сами посчитайте: почти полный оборот мы ехали, так что уже, наверное, часов шесть вечера; да еще тут минок сорок подниматься. Если не побольше. В общем, к ужину как раз и придем. Но все-таки высоко забрался первосвященник. К самому небу, можно сказать. Прямо-таки стремится к встрече со своим Богом. Хотя, надо сказать, во вкусе ему не откажешь: отыскать и обжить такой уютный уголок, почти ничем на нарушив его природной гармонии – это дорогого стоило. А господин ал-тар каким-то образом сумел вписать свой низкий, одноэтажный (что вообще-то в Рейдане нечасто случается) домик в этот изумительный ландшафт так ловко, что тот казался естественным дополнением к раскинувшемуся вокруг пейзажу. Даже выложенная камнем дорожка не резала взор. А просторная терраса, накрытая для удобства уже знакомым мне заклятием, как в ложе Эррея, позволяла наслаждаться прекрасными видами хоть в дождь, хоть в зной, хоть в ураган, не боясь испортить прическу. Туда, наверное, даже ветер не проникал. И думаю, именно там господин ал-тар любил медитировать – оттуда открывался такой потрясающий вид, что я едва не позавидовала.

Эх! Как же тут должно быть красиво на рассвете!

Я покосилась на идущего впереди короля и мысленно хмыкнула: а он остался верен себе – весь в белом, как лебедь, и в золотом, как настоящий правитель. Никуда не деться – традиции. Интересно, как часто он меняет камзолы? И какой бедолага все это отстирывает? Отбеливателей тут нет. Стиральных порошков – тоже. Кипятить долго, руками – нереально… разве что магией справляются? Хотя я, конечно, не могу себе представить, чтобы кто-то из местных чародеев стал заниматься стиркой чужого исподнего. Пусть даже королевского исподнего, которое, наверное, тоже исключительно белое.

Кхм…

Что за чушь иногда в голову лезет? Неужели больше подумать не о чем?

Я прошлась по белеющей впереди спине изучающим взором.

Странно мы, наверное, смотрелись издалека: он в своем белоснежном камзоле – как вызов всему остальному миру. И рядом я – почти сливающаяся с темнотой быстро наступающего вечера, тихо шелестящая черным подолом и поблескивающая во мраке серебристой вышивкой. Я специально не надела сегодня каблуки – не зная, чего ждать от приглашения ал-тара, решила примерить мягкие туфли на плоской подошве, поэтому не цокала сейчас, как подкованная лошадь, а скользила рядом, как привидение.

Добирались мы до вершины в полном молчании, но это даже к лучшему – мне было над чем поразмыслить. Так что за полчаса довольно крутого подъема мне вполне хватило времени продумать линию поведения и прийти к окончательному решению.

На вершине нас встретил незнакомый молчаливый жрец, облаченный в простую белую рясу. При виде гостей коротко поклонился, ни к кому конкретно не обращаясь, и тут же проследовал в сад. Как я и думала, к открытой террасе, на которой уже белел накрытый стол. Кажется, ал-тар любил там не только медитировать, но еще и предаваться размышлениям о смысле жизни, а потом перекусывал, наслаждаясь единением с природой, в котором, возможно, видел прямое воплощение заветов своего бога.

Господин Георс встретил нас на ступенях дома – нестарый еще мужчина с приятными чертами лица, проницательным взглядом выразительных карих глаз, твердым подбородком, подтянутой фигурой и тщательно выбритой головой шаолиньского монаха. Кстати, одежду он себе подобрал тоже под стать – просторную, доходящую до колен белую тунику с высоким воротником-стоечкой, а к ней – такие же светлые полотняные штаны, единственным дополнением к которым явились неизменные для каждого уважающего себя жреца деревянные четки. Короче, чует мое сердце, сегодня я буду сидеть за столом, как нахохлившаяся ворона среди двух белых лебедей, которую почему-то решили пригласить на чужую вечеринку.

Ну и ладно.

– Вы не устали, леди? – участливо спросил первосвященник, когда я сделала положенный по этикету реверанс и вежливо склонила голову. – Признаться, мои гости нередко утомляются, поднимаясь на эту вершину.

– Нет, господин ал-тар. Напротив, я хорошо отдохнула. Благодарю вас за приглашение. И должна признаться: здесь действительно очень красиво.

Король снова на меня удивленно покосился, но я сделала вид, что не заметила. Хотя, наверное, то, что я не задыхаюсь после подъема, выглядело довольно странно.

Первосвященник, напротив, затаенно улыбнулся, отчего его лицо стало еще приятнее, а потом сделал приглашающий жест.

– Я рад за вас, леди. Пожалуйста, прошу вас.

Выпрямившись, я легко взлетела по ступенькам и так же бесшумно поднялась на террасу, мысленно отметив, что вид отсюда открывается потрясающий. Как на краю мира сразу оказываешься: впереди – только кромка скалы, над которой терраса нависает одним краем, создавая иллюзию полнейшей свободы, а дальше – лишь бескрайнее небо, зеленые холмы и очень редкие точечки далеких деревень, которые ничем не нарушают общую гармонию.

Я так увлеклась разглядыванием окрестностей, что почти не уделила внимания полному отсутствию слуг. И тому, что господин ал-тар собственноручно придвинул мне стул, а потом вопросительно посмотрел, словно ожидая, что гостья первой подаст пример.

Что еще было странным, так это то, что стол оказался давно накрыт. Но ни крепких напитков, ни мяса, ни экзотических фруктов на нем не имелось. Лишь самые простые тарелки, обычный деревенский хлеб, свежая зелень, легкое игристое вино, несколько блюд из рыбы, и все. Кажется, господин первосвященник не любил излишеств. Что, конечно же, снова говорило в его пользу, если, разумеется, весь этот антураж не был создан исключительно к моему визиту. Хотя вряд ли. Не такая уж я важная птица, чтобы ал-тар менял свой распорядок или прилагал усилия, дабы пустить пыль в глаза. Да и лицо у него спокойное, умиротворенное, поразительно открытое.