___ В крупной.

___ В небольшой.

___ Примерно одинаково (то есть в пределах 5 % различий).

Люди снова ошиблись, типично утверждая «примерно одинаково». Правильный ответ: «небольшая больница». Меньше размер выборки и, следовательно, выше вероятность несоответствия более широкой совокупности. «Мы, конечно, не предполагали, что человек способен оценить влияние размеров выборки на исследуемые варианты, – писали Дэнни и Амос. – Людей можно научить корректным правилам, пусть и с некоторыми трудностями. Проблема в том, что люди не соблюдают правила, когда предоставлены сами себе».

Озадаченные американские студенты могли возразить: зачем все эти странные вопросы? Какое отношение они имеют к моей жизни? Амосу и Дэнни было что ответить. «В повседневной жизни, – писали они, – люди задают себе и другим вопросы вроде: каковы шансы, что из этого 12-летнего мальчика вырастет ученый? Какова вероятность того, что этот кандидат будет избран? Какова вероятность того, что эта компания обанкротится?»

Они признавали, что ограничили свои вопросы ситуациями, в которых вероятность может быть объективно рассчитана. Но у них было довольно отчетливое представление, что люди сделали бы те же ошибки, когда шансы было трудно определить или невозможно узнать. Когда, скажем, люди задумывались, кем станет маленький мальчик, они находились в рамках стереотипов. Если мальчик соответствовал их ментальному образу ученого, люди предполагали, что он станет ученым, пренебрегая предварительными шансами любого ребенка стать ученым.

Конечно, нельзя доказать, что люди недооцениют вероятность ситуации, когда шансы чрезвычайно сложно или даже невозможно узнать. Как доказать, что люди пришли к неправильному ответу, если правильного ответа не существует? Но если суждения людей искажаются репрезентативностью даже в ситуациях, когда шансы познаваемы, какими будут их суждения, если вероятности – полная загадка?

У Дэнни и Амоса была большая общая идея, что человеческое сознание имеет свои механизмы для вынесения суждений и принятия решений. Механизмы эти, как правило, полезны, однако способны генерировать серьезные ошибки. Следующая статья «юджинского периода» описала второй механизм, мысль о котором пришла к ним буквально через пару недель после первой статьи. «Дело не только в репрезентативности, – сказал Дэнни. – Происходит еще что-то. Дело не только в сходстве».

Название новой статьи опять озадачивало: «Доступность: эвристика для оценки частоты и вероятности». В очередной раз авторы появились с новыми ответами на вопросы, которые они задавали студентам, в основном из Орегонского университета, где у них теперь было огромное количество лабораторных крыс. Они собрали намного больше студентов в классах, попросили убрать словари и вообще любые тексты и ответить на странные вопросы:

Частота использования букв в английском языке известна. Выбран типичный текст, и записана относительная частота, с которой различные буквы алфавита появляются на первом и третьем месте в словах этого текста. Слова из менее трех букв исключены из подсчета.

Дано несколько букв алфавита, и вам необходимо оценить, где они чаще встречаются: на первом или на третьем месте в словах. А также оценить соотношение частоты, с которой они появляются на этих позициях…

Рассмотрим букву К.

На каком месте она более вероятно находится:

_____ На первом месте?

_____ На третьем месте?

(отметьте одно)

Моя оценка соотношения этих двух значений: ______:1

Если вы думали, что K, скажем, в два раза чаще является первой буквой английских слов, чем третьей, вы выбирали первую позицию и писали свою оценку как 2:1. В общем, именно так и поступал обычный человек.

Дэнни и Амос повторили опыт с другими буквами: R, L, N, и V. Все эти буквы чаще являлись третьими буквами в английских словах, чем первыми – в соотношении два к одному. И снова человеческие суждения были систематически ошибочными. И эти ошибки, по предположению Дэнни и Амоса, возникали из-за искажений памяти. Просто слова, которые начинаются на K, вспомнить легче, чем те, где К – на третьем месте.

Чем легче люди могут вызвать некий сценарий из памяти, тем скорее они сочтут его наиболее вероятным. Любой факт или случай, который был особенно ярким, или недавним, или всеобщим, или таким, что полностью захватил внимание человека, вспоминался с особой легкостью и потому оказывал преобладающее влияние на суждение. Дэнни и Амос заметили, как странно и зачастую неверно их собственные умы пересчитывали шансы в свете некоторых недавних или особо памятных впечатлений.

Например, миновав жуткую аварию на шоссе, они снизили скорость: их ощущение вероятности попасть в аварию изменилось. Посмотрев фильм, который драматизирует атомную войну, они стали больше беспокоиться о ядерной катастрофе. Человеческие суждения оказались весьма изменчивыми. Мнение о вероятности того или иного события может быть изменено за два часа в кинотеатре – что многое говорит о надежности механизма, который оценивает эту вероятность.

Авторы продолжили описывать девять других, не менее странных мини-экспериментов, демонстрирующих, какие уловки память может сыграть с человеком при вынесении суждения. Дэнни они напоминали оптические иллюзии гештальт-психологов, которые он любил в молодости. Уловки разума впечатляли его и Амоса сильнее, чем зрительные уловки, но эффект был схож, а материал для них оказался даже более обильным.

Студентам зачитывали списки людей. Тридцать девять имен, по две секунды на имя. Все имена легко распознавались как мужские или женские. Были очень известные имена – Элизабет Тейлор, Ричард Никсон и менее известные – Лана Тернер, Уильям Фулбрайт. Один список состоял из девятнадцати мужских имен и двадцати женских, другой – из двадцати женских и девятнадцати мужских. В первом списке, с преобладанием женских имен, было больше имен знаменитых мужчин, и наоборот. Ничего не подозревающим студентам, выслушав список, предстояло оценить, в каком списке больше женщин, а в каком – мужчин.

Ответы студенты давали почти всегда неверные: если в списке было больше мужских имен, но имена женщин были известны, они считали, что список содержит больше женских имен, и наоборот. «Каждая из задач имела объективно правильный ответ, – писали Амос и Дэнни после своих странных мини-экспериментов. – Все было не так, как во многих жизненных ситуациях, когда требуется оценка вероятностей. Каждая экономическая рецессия, каждый успех медицинской процедуры, каждый развод, по сути, уникальны, и их вероятность не оценить простым перебором примеров. Тем не менее к оценке может быть применена эвристическая доступность. Например, оценивая вероятность того, что будет разведена некая конкретная пара, вы невольно вспоминаете другие подобные пары. И чем больше вы знаете разведенных пар, тем выше вам покажется вероятность развода данной конкретной пары».

Суть не в том, что люди глупы. Правило, которое они используют для оценки вероятности (чем проще мне это извлечь