В этот момент в палатку вбежала доктор Криворучко:

— Лев Давыдович! — закричала она ещё от входа в палатку, забыв все наставления и правила о порядке обращения к начальству. — Там привезли две машины раненых, я не могу разобраться, что с ними делать! Пожалуйста, идёмте скорее. Борис Яковлевич, там очень тяжёлые есть! — и, всплёскивая в испуге руками, выбежала.

Сангородский обратился за разрешением к Фёдорову, чтобы идти в сортировочную.

— А это кто такая, почему она паникует? — спросил тот.

— Это командир сортировочного взвода доктор Криворучко, но, откровенно говоря, всю работу по сортировке приходится проводить мне, — ответил Лев Давыдович.

— Ну хорошо, идите, товарищ Симоняк проводит меня дальше, и мы осмотрим всё. А вы куда? — обратился Фёдоров к Алёшкину, снимавшему халат и тоже собиравшемуся выходить из палатки.

— Я пойду в первую операционную, ведь там тяжёлых привезли, может быть, нужно будет делать ампутацию, ушивать пневмоторакс, могут быть ранения и брюшной полости.

— Как, и всё это будете делать тоже вы? А где же остальные врачи?

— Мы со вторым отделением работаем посменно по 12 часов. Из третьего отделения я пошлю сюда на помощь Таисию Никифоровну, а их второй врач придёт ко мне в первую операционную, я уже послал за ними санитара. Разрешите идти? — спросил Алёшкин.

— Да-да, идите. Я пока побуду здесь, а потом загляну к вам, — ответил рассеянно Фёдоров, думая о чём-то своём.

Борис пошёл в первую операционную, и ему сейчас же пришлось приступить к работе. Сменить его бригаду (отделение) должны были через час, то есть в 20:00, но получилось так, что Борис и все его помощники проработали почти всю ночь. Вслед за первыми двумя машинами пришло ещё несколько, и к утру было обработано более ста человек. Чтобы не задерживать обработку раненых, пришлось оказывать помощь бригадам Дуркова и Крумм, но и с этими силами вряд ли бы успели до утра, если бы Фёдоров не прислал из госпитальной роты троих хирургов, нескольких сестёр и санитаров.

От поступивших раненых узнали, что 7 августа утром на одном из участков обороны дивизии, а именно в расположении 41-го стрелкового полка, противник предпринял наступление, которое, хотя и было отбито, но вызвало значительные потери.

— Больше всего нам достаётся от их мин, у нас же миномётов мало, — сказал один лейтенант-пограничник.

И действительно, основная масса раненых имели осколочные ранения.

Глава десятая

Всю эту ночь, вызвав к себе Сангородского, политрука Клименко и секретаря партячейки Пальченко, Фёдоров просидел в штабе. Он объяснял, что распределение сил в медсанбате сделано совершенно неправильно, и, по его мнению, надо срочно, немедленно всё пересмотреть и всех людей переставить. Армейский хирург ознакомился с личными делами врачей, вызвал к себе Перова, побеседовал с ним и дал указание начальнику штаба батальона подготовить приказ о новых назначениях врачебного персонала. Так как в будущем установленный им порядок сохранялся довольно длительный период, мы считаем нужным показать структуру 24-го медсанбата после изменений, внесённых армейским хирургом, военврачом первого ранга профессором Фёдоровым. Она просуществовала с 8 августа по 5 октября 1941 года и послужила в дальнейшем основой деятельности медсанбата на всё время войны.

Командир медсанбата (врио) — военврач третьего ранга Перов — с 15 августа 1941 года — военврач третьего ранга Васильев.

Комиссар медсанбата — младший политрук Клименко

Командир медроты — зам. ведущего хирурга, с 12 августа — ведущий хирург, врач Алёшкин.

Командир операционно-перевязочного взвода (ведущий хирург до 12 августа) военврач второго ранга Башкатов.

Командир первого отделения — врач Бегинсон, врачи: Ивановская, Дурков.

Командир второго отделения — врач Картавцев, врачи: Крумм, Скворец.

Командир сортировочного взвода — военврач третьего ранга Сангородский.

Командир госпитальной роты — военврач третьего ранга Прокофьева, врачи: Милова, Криворучко, Семёнова, Симоняк.

В операционной № 1 работало отделение Бегинсона с таким расчётом, чтобы одновременно оперировали два врача, третий отдыхал. Длительность смены — 16 часов. В этой операционной сосредотачивались наиболее тяжёлые раненые, с повреждениями, преимущественно, в брюшной, грудной полости и в черепе. В ней развернули два операционных стола и шоковую палату на четыре места.

В операционной № 2 работало отделение Картавцева, в нём оперировались и перевязывались все остальные раненые. Одновременно работали тоже два врача на четырёх операционных столах.

Врачи Башкатов и Алёшкин, взаимно подменялись на время отдыха (6–7 часов в сутки), остальное время работали — Башкатов в операционной № 1, Алёшкин в операционной № 2. В госпитальных палатках развернули около 100 мест.

Помимо перечисленных изменений в распределении работы между врачами батальона, которые Фёдоров обещал на следующий день прислать уже в форме приказа начсанарма, он рекомендовал провести соответствующее перераспределение медсестёр и санитаров. После всех реформ работа в медсанбате стала более организованной, и проводить её стало легче.

Для ознакомления личного состава с предлагаемыми изменениями 9 августа Фёдоров провёл совещание с врачами и медсёстрами. К этому времени поток раненых сократился, и в медсанбате наступило некоторое затишье.

Ещё ранним утром в этот день прибыли автобусы из госпитальной базы армии, они забрали всех обработанных раненых, за исключением нескольких человек, имевших очень лёгкие поверхностные ранения, которых было решено оставить в санбате до выздоровления, и двух тяжёлых нетранспортабельных. На совещании, помимо оглашения приказа о перестановке личного состава, Фёдоров сделал и другие замечания, он предложил:

1. Установить примусы в каждой операционной за специальной перегородкой из простыни и впредь стерилизовать инструменты там, а не бегать со стерилизаторами в барак за тридевять земель.

2. В сортировке и госпитальных палатках сделать из толстых жердей козлы, на которые ставить носилки, чтобы не класть их на землю.

3. Впредь при развёртывании медсанбата обязательно перед операционными палатками ДПМ ставить палатку ППМ, которая должна служить предоперационной.

Сделал он замечания и о «пятачках», и о мытье рук, и ещё много других мелких, но для наших новичков чрезвычайно важных и нужных.

Затем Фёдоров сказал, что, очевидно, вчерашний бой был разведкой, в ближайшие дни следует ждать нового, более мощного наступления фашистов, и медсанбату придётся серьёзно поработать, поэтому перестройку и перераспределение сил по новому приказу следует начать немедленно. Он собирался доложить начсанарму о положении в медсанбате № 24 и просить его как можно скорее назначить постоянного командира.

Некоторые врачи, например, Башкатов, Бегинсон, Симоняк пытались было протестовать против намеченных перестановок, но Фёдоров ответил:

— Это приказ, а приказы подлежат исполнению, а не обсуждению. Если же кто-нибудь считает, что это приказ неправильный, выполняя его, он может подать жалобу по инстанции.

Но, как мы увидим, вскоре никому из