накопители, их тяжесть становилась всё более ощутимой.

Вихри вокруг меня не рассеивались. Лишь уплотнялись и ускоряли движение. Ручьёв энергии, что приходили из зала, становилось всё больше.

Прикинул, сколько камней успею наполнить. Понял, что все. Хотя прошлый опыт и мешал в такое верить: добиться столь впечатляющих результатов не позволяла даже некромантия.

Поверить пришлось.

Я посмотрел на свою ладонь, где лежал полностью заряженный семурит. Пустых накопителей не осталось. А потоки энергии, что шли ко мне из зала, не ослабевали.

— Интересно девки пляшут, — пробормотал я.

Сунул камень в карман, поднял с пола карауку. Инструмент меня сегодня не подвёл — я погладил ладонью его деревянный корпус. Аккуратно завернул карауку в плащ, стянул с головы маску. Утер с лица капли пота. Больше мне в театре делать нечего.

Бросил прощальный взгляд на стену, за которой скрывалась молчаливая публика, поспешил к выходу со сцены. Всё ещё продолжал прислушиваться. И лишь пробегая мимо гримёрки услышал, как в стороне зрительского зала тишина взорвалась восторженными женскими голосами.

* * *

За моей спиной захлопнулась дверь театра.

Я полной грудью вдохнул прохладный ночной воздух, спустился по ступеням, улыбнулся группе молодых женщин. И в приподнятом настроении зашагал по краю площади в сторону знакомой улочки. Решил, что отпраздную успех своего первого выступления на сцене кутежом в «Доме ласки и удовольствий».

* * *

Я не стал нанимать извозчицу. Хотя тех на площади у театра было немало. Женщины-возницы вопросительно поглядывали на меня — проигнорировал их взгляды. Решил прогуляться пешком. От театра до борделя — рукой подать.

Звёздное небо над головой. Деревья дружелюбно помахивали ветвями. Да и погода сегодня хорошая: свежо, лёгкий ветерок гладил по голове, перебирал в причёске волосы. Я неторопливо шагал по краю мостовой, от одного освещённого фонарём участка к следующему. Придерживал висевшую на плече карауку, помахивал плащом.

Провожал взглядом со скрипом и грохотом проносившиеся по улице экипажи. Пару раз увернулся от вылитых в окно нечистот, едва не попал под копыто лошади — это не испортило мне настроение. Давно меня не переполняли столь яркие, острые эмоции. Уже и забыл, что такие бывают.

Что-то похожее по силе и глубине ощущений я испытывал лишь в далёком прошлом. Когда впервые поцеловался с женщиной, когда поднял в лаборатории первый труп, когда сплёл на уроке первое заклинание. Уже много лет со мной не случалось ничего значимого впервые. До этого вечера.

Похожей по эмоциональному фону на моё сегодняшнее выступление была, пожалуй, лишь церемония коронации на престол Аквинии. Тогда я тоже купался в восторгах толпы, чувствовал многочисленные взгляды своих будущих подданных, в воздухе ощущал избыток сырой магии. Но как сейчас ни силился, но так и не смог вспомнить, наполняла ли тогда кружившая в воздухе мана мой резерв.

Странно, что не слышал раньше о подобном способе пополнять запасы магической энергии. Разве стал бы я тогда в прошлых жизнях связываться с магией смерти? Всего одно выступление на сцене заменило мне сегодня десяток кровавых ритуалов, сэкономило много времени и человеческих жизней. Зачем, спрашивается, теперь нужна некромантия? Не тем я раньше занимался; ох, не тем!

Я покачал головой, улыбкой отпугнул стаю бродячих собак — те поджали хвосты, шмыгнули в кусты.

А вот двуногие хищники оказались не столь сообразительны.

Из зарослей цветущего кустарника, начинавшихся за домом, мимо которого я проходил, появился квартет женщин. Судя по одежде и запаху — жительницы не этого района. «Обнаружение жизни» давно заметило их засаду: продолжал по привычке бросать вокруг себя заклинание.

— Куда торопишься, красавица? — спросила та, что поигрывала ножом.

Преградила мне путь, шагнула навстречу. Её подруги поспешили отрезать мне пути к отступлению. Словно я собирался убегать.

Поблизости от зарослей не работал ни один фонарь. До ближайшего освещённого участка — шагов тридцать, не меньше. Не слышал ни звуков шагов, ни цокота лошадиных копыт, ни грохота колёс экипажей.

«Может им подсветить? — подумал я. — Красавица из меня ещё та».

Но вместо «огонька» я скастовал «сон». Четыре раза. Без пауз между плетениями.

Женщины повалились на мостовую. Довольно неудачно: все четверо приложились о камни головой. Сам не понимаю, почему применил «сон», а не убил грабительниц — раньше за собой стремления к гуманизму не замечал.

Причина выбора заклинания в хорошем настроении? Или сделал это по привычке: собирался разжиться маной? Вздохнул. Энергия мне сейчас без надобности. Её попросту некуда закачивать.

Посмотрел на спящих женщин, почесал кончик носа.

Добить?

Эта идея мне не понравилась. Посчитал глупостью расходовать ресурсы понапрасну. Ведь бандитки ещё смогут мне пригодиться, если они орудуют в этом районе не в последний раз.

Подошел к проходу, откуда появились грабительницы, заглянул за кусты. Обнаружил там окружённую стенами домов и густой растительностью ровную площадку. Укромное место — как раз для того, чтобы спокойно, не привлекая внимания обыскать, а то и распотрошить жертву.

Принёс туда спящих бандиток.

Проснутся они не скоро. А на дороге их того и гляди раскатают в блин колёса экипажей. В том тёмном месте, что они выбрали для встречи со мной, непросто вовремя заметить лежащие на мостовой тела. Раз уж бандиток не убил я — пусть пока поживут.

* * *

В борделе меня встретили, точно любимого мужа, вернувшегося из командировки.

Охранница у входа поприветствовала счастливой улыбкой. Продемонстрировала отсутствие передних зубов. Распахнула передо мной двери.

Госпожа Барелла радостно всплеснула руками. Едва сдержала порыв стиснуть меня в объятиях, прижать к груди и расцеловать — всё эти желания прочёл на её лице. Вцепилась в мои плечи, точно решила ни в коем случае не позволить мне сбежать. Осыпала меня комплиментами. Спросила, надолго ли я пришёл, хорошо ли себя чувствую. Не заикнулась о деньгах.

Чёрная и Белая (я потребовал именно их: не хотел сегодня обучать премудростям правильного обращения с мужчинами новых работниц) бросились ко мне с радостным визгом. Повисли у меня на шее — ну точно, как скучавшие жёны. Едва не принялись демонстрировать свои знания и умения на пороге общего зала.

Запоздало перечислил хозяйке борделя свои требования: женщины, выпивка, закуски.

— А ужин? — хором спросили госпожа Барелла и повисшие на моих плечах жрицы любви.

— Не сейчас, — сказал я. — Поем позже.

— Спустишься ночью в зал? — спросила Чёрная.

Я усмехнулся.

Ответил:

— Ну не на кровати же буду есть.

Хозяйка борделя и компаньонки обменялись торжествующими улыбками.

Глава 25

Вечер продолжил удивлять и радовать. Не