Прикупил три десятка стеклянных пузырьков — в таких маленьких склянках местные алхимики продавали зелья. Столько же приобрёл гвоздей с похожими на мелкие монеты шляпками. Всё это богатство привёз в квадрат Силаевых, где меня с нетерпением дожидалась Росля.

Боярышня встретила меня у ворот. Хмурая, неприветливая. Засыпала вопросами о том, где я был, рассказала, что старшие утром устроили ей нахлобучку из-за нашей вчерашней выходки с посланиями.

— Слуги проболтались, что это мы с тобой угрожали Сомовым и их прихвостням.

— Ничего страшного, — сказал я.

— Мне за это знаешь как влетело?!

— Переживёшь.

— Я сказала, что сама всё придумала, что ты ни при чём, — сообщила Росля.

— Молодец.

Я обнял боярышню за плечи, повёл её к дому.

— Кира, наши не собираются штурмовать квадраты Сомовых!

— И не надо.

Слонявшиеся по двору слуги провожали нас любопытными взглядами.

— Тогда зачем мы вчера вручили им «вызовы»? — спросила Рослевалда.

— Чтобы помочь твоей маме.

Росля остановилась.

— Каким образом это ей поможет? — спросила она. — Кира! Объясни!

— Если у твоей семьи послезавтра на Совете будет большинство голосов, — сказал я, — ваша глава проголосует за мамину невиновность. И Варлаю отпустят. Видишь? Всё очень просто.

Росля встрепенулась.

— Но… Кира! Я же говорю: моя родня не собирается нападать на Сомовых! Ни на один квадрат!

— Тогда молись.

— Что?

Я повторил:

— Молись. У кого вы обычно просите помощи? К каким высшим силам взываете?

— К предкам, — ответила Росля.

Я кивнул.

— Хорошо. Вот им и помолись. Но только потом. Сделаешь это ночью, не раньше. Сейчас не до этого: у меня есть для тебя другое задание.

— Какое?

Легонько подтолкнул боярышню в спину.

Та послушно зашагала в заданном мной направлении.

— После обеда напишешь ещё двадцать пять экземпляров «вызова», — сообщил я. — Таких же, как вчера — не забудь упомянуть в них о маме. Я скажу, для каких квадратов.

— Но зачем?! — воскликнула Росля.

Она шмыгнула носом, поджала губы.

Сжал её плечи.

— Чтобы взять большинство на Совете, — объяснил я. — Считай сама. Шесть голосов у вашей семьи уже есть. Девятнадцать «вызовов» мы вчера сделали. Вместе это двадцать пять. Маловато. А если и союзники вас подведут? Нет, будем действовать наверняка — пиши ещё двадцать пять посланий, не меньше.

— Но… Кира, это же… глупо.

— Глупо ничего не делать. Глупо будет, если твою маму казнят. Согласна со мной?

— Да, но…

— Никаких «но». Пошли сочинять послания. После обеда развезём их адресатам.

— Мне запретили покидать сегодня этот квадрат, — сказала Росля.

Вздохнула.

— Наплюй на запрет, — сказал я. — Уверен, что ты выдержишь порку. Или что там тебе светит за ослушание? Времени до Совета у нас осталось мало. А работы предстоит много. Так что наплюй. Поняла?

— Ладно.

— Квадраты на окраине возьму на себя. Твои — как и в прошлый раз, ближе к центру.

Похлопал боярышню по плечу.

— И это ещё не всё.

Показал Рослевалде свёрток с покупками.

Сказал:

— Здесь у меня пустые склянки. К вечеру в девятнадцати из них должна быть кровь Силаевых. Поняла меня?

— Кровь? — переспросила Росля. — Зачем?

— Затем, — сказал я. — Чтобы провернуть нашу затею. Подробности тебе знать ни к чему. Делай, как я говорю, и всё у нас получится. Раздобудь кровь Силаевых. И без обмана! Ваши деревья предков должны будут её опознать.

Боярышня хмыкнула и спросила:

— Где ж я её возьму?

— Это уже твоя проблема. Можешь сцедить из себя. Девятнадцать маленьких пузырьков — это немного: не умрёшь. А можешь вскрыть вены родственницам. Выбор за тобой, Росля. Мне без разницы, откуда ты возьмёшь кровь — лишь бы твои предки признали, что та принадлежала Силаевым. Понимаешь?

Вместо ответа боярышня шмыгнула носом.

— Но только помни: сделать это нужно обязательно, — сказал я. — И в срок. До заката солнца ваша кровь должна быть у меня. Уяснила? От этого зависит судьба твоей мамы.

* * *

До вечера мне скучать не пришлось. В быстром темпе пообедал в компании молчаливой Кишины и боярышень. И едва Рослевалда покончила с писаниной, отправился колесить по боярским кварталам — развозить «вызовы» адресатам.

Делал это, примерно как и в прошлый раз. Подъезжал к нужным воротам, прибивал гвоздём к доскам лист с посланием. Взял на себя большую часть работы по доставке. Росле выделил только восемь адресов. Боярышне ещё предстояло дотемна разобраться со склянками.

Под раздачу в этот раз попали семь нейтральных к Силаевым боярских родов — не стал даже запоминать фамилии счастливчиков. Их квадраты располагались между территориями Сомовых и Силаевых. Потому их и выбрал: меньше придётся завтра ночью от одного к другому бегать.

Лишь пожал плечами в ответ на слова Рослевалды о том, что отобранные мной в качестве доноров территорий роды обидятся и разозлятся. Какое мне дело до их обид? Пусть с ними потом разбираются Силаевы. Как и со своими новыми кварталами. Мне нужно всего лишь выполнить данное Мышке обещание.

* * *

Росля осталась ночевать в комнате младшей сестры. Заглянул к ним вечером, усыпил обеих. На случай если кто-то из боярышень решит проведать меня ночью. Так же поступил и с Кишиной — кто знает, что той придёт в голову. Не желал, чтобы Силаевы узнали ни о моей ночной прогулке, ни и о моих возможностях.

Одно дело — подозрения Рослевалды. Они так и останутся лишь подозрениями, если кто-либо не докажет тот факт, что я покидал ночью комнату. Любой боярыне покажется слишком фантастичным предположение, что я за ночь совершил девятнадцать успешных нападений на фамильные квадраты.

Мне геройская слава не нужна: плавали — знаем. Объясняй потом, как именно ты совершил свои подвиги. Если люди чего-то не понимают, они лишь сперва этим восхищаются. Потом начинают этого бояться. Ну а там, глядишь, и очищающее пламя костра на горизонте замаячит.

Жариться живьём — то ещё удовольствие.

Зная о таких последствиях, никакой геройской славы не захочется. В геройских делах важно не оставлять свидетелей. Либо резать тем глотки, либо морочить головы.

Иначе глазом не успеешь моргнуть, как тебя объявят воплощением зла — тогда останется или идти на костёр, или вновь надевать личину тёмного властелина.

* * *

Часть