60

Вошел монгольский посол с двадцатью воинами у него за спиной. Удивительно, но он

очень хорошо говорил по-польски.

- Я прибыл сюда…

- Минутку, - сказал герцог Хенрик, - Во-первых, кто ты такой? Ты монгол?

- Нет. Я татарин.

Герцог высокомерно взглянул на меня, но посол продолжил.

- Я татарин, но великий кахан Угэдэй монгол. Это немного разные племена, вроде ваших

силезцев и мазовян.

- Спасибо за уточнение. Итак, о чем ты хочешь сказать?

- Я прибыл, чтобы принять твое подчинение моему господину, хану Бату, а также

великому кахану Угэдэю, Господину Мира!

Он был кривоногим и вонял, но сложно было обвинить его в том, что он плохо

выполняет свою работу. Его голова была выбрита, хотя при этом на ней остались смешные

пучки волос на лбу и за ушами, но военные организации, как правило, имели смешные

прически. Он носил безвкусный шелковый халат, который когда-то был красивым, но сейчас

был покрыт жиром и грязью.

Тем не менее, он выглядел вовсе не так, как я ожидал. Он не выглядел как монгол!

У него не было азиатских черных глаз. Его глаза были зелеными и кавказского типа. Его кожа

под грязью была белой, а не желтой, и его волосы не были черными. Они были рыжими!

И даже никто из его людей не выглядел как "монголоид".

Вместо того, чтобы ему ответить, герцог посмотрел на меня, поэтому я сказал:

- Это довольно смелое заявление! Почему мы должны захотеть это сделать?

- Почему? Вы это сделаете, потому что хотите жить!

- Нам очень хорошо живется и без хана. Почему мы должны что-то менять?

Он не выказал мне никакого почтения, поэтому и я не стал ему его демонстрировать.

- Ты говоришь как дурак или сумасшедший! Все люди должны присягнуть кахану!

- Я сумасшедший? Надеюсь, ты понимаешь, что последнее заявление звучит так, будто бы вы одержимы манией величия? Но я повторю свой вопрос. Почему мы должны делать

что-то настолько глупое, как кланяться вашему каке?

- Кахану, дурак и вы подчинитесь или наши мечи снесут всем вам головы!

И чтобы произвести впечатление от своих слов, он выхватил меч. Судя по всему, он почувствовал, что я недостаточно хорошо играю свою роль.

- Хм... с такими вот мечами? Могу я взглянуть на ваш меч?

Он передал его мне.

Меч был сделан из хорошей дамасской стали и был лучше, чем те мечи, которыми были

вооружены большинство наших обычных рыцарей. Но я не мог позволить ему

продемонстрировать превосходство над нами.

- Довольно удобный, - сказал я, - Где ты его украл?

- Я получил его в битве за Самарканд, когда жившие там дураки отказались подчиняться.

- Немного далеко отсюда. У моего клинка железная только рукоять. Могу я его

проверить?

- Можешь уничтожить свой клинок, если тебе так этого хочется.

Я вытащил свой меч. Поставив кончик его клинка на мраморный пол, я срезал с его края

тонкую полоску стали.

- Лезвие мягкое, - сказал я, бросая ему отрезанную полоску.

Затем я поставил кончик своего клинка на пол, лезвием вверх, и ударил его клинком

по моему.

Его клинок укоротился вдвое.

- Клинок тоже слабый. В следующий раз не воруй меч только лишь из-за его дорогих

украшений.

Я бросил ему куски.

Эмиссар был смертельно бледен. Все пошло не так, как планировалось.

61

- Побеждает не оружие, а мужчины, которые им вооружены!

- Знаете, я говорю это уже много лет. И поэтому я знаю, что у нас нет причин бояться

ваших людей.

- У кахана лучшая армия в мире!

- Все, что у него есть, так это толпа недисциплинированных пастухов, годных только

для убийства беззащитных женщин и детей. Настоящие воины их не испугаются.

- Недисциплинированных? Ты лжешь! Выбери трех моих мужчин.

- Ну, если ты настаиваешь. Этот, тот и вон тот, - я выбрал трех, наиболее кричаще

одетых людей из его окружения и, думаю, что сделал правильный выбор. Должно быть, я выбрал кого-то очень важного, поскольку по щеке посла сбежала капля пота. Я видел, как он

выбирал между тем, чтобы потерять лицо или потерять кого-то особенного. Он выбрал

потерю лица.

- Первый мужчина, которого ты выбрал это субудай Бахадур. Он, как и я, принес клятву

принести отчет хану Бату. Ты должен выбрать другого.

- Как скажешь. Как насчет вон того довольно маленького парня в конце строя?

Позже я узнал, что этот парень был сыном посла, но его отец даже не моргнул глазом.

Он что-то коротко сказал на монгольском всем этим трем мужчинам.

Затем он сообщил:

- Я только что приказал этим трем мужчинам перерезать себе горло в качестве

демонстрации своей преданности и послушания кахану!

И эти трое сделали это!

Один за другим они выходили вперед, читали какую-то молитву, доставали свои

поясные ножи и перерезали себе горло! Из толпы раздались возгласы ужаса и недоверия.

Когда я взглянул на герцога, мне показалось, что он немного побледнел.

Если люди об этом узнают, то их