и слишком дорого. Германия должна экономить патроны для фронта. Он доложил свои впечатления начальнику гестапо группенфю-реру СС Генриху Мюллеру. Тот был, как обычно, немногословен, но с подчиненным согласился.

Гейдрих велел Эйхману съездить к группенфюреру СС Одило Глобочнику, которого после оккупации Польши назначили руководителем СС и полиции в Люблинском округе. В июле сорок первого года Глобочника утвердили личным представителем рейхсфюрера по созданию концлагерей на территории генерал-губернаторства (то есть оккупированной Польши).

— Рейхсфюрер уже дал ему соответствующие указания, — пояснил Гейдрих. — Посмотрите, как у него идут дела, чем он там пользуется для уничтожения евреев.

В хозяйстве Глобочника Эйхман впервые увидел душегубки — грузовые автомобили с герметически закрывающимися кузовами. Кузов забивали людьми и пускали газ. Глобочника после разгрома Германии арестовали. Он покончил с собой в камере. Его главный помощник Германн Хёфле, тоже выходец из Австрии, успешно скрывался от правосудия. Его арестовали только в 1961 году. Хёфле тоже повесился в камере…

После пробного уничтожения газом советских военнопленных в конце октября 1941 года в концлагере Заксенхаузен заказали тридцать грузовиков, переоборудованных в «душегубки».

Но автомобилей не хватало и для вермахта. Сама акция длилась долго, а вытаскивать трупы было вредно для здоровья. Эсэсовцы жаловались на головную боль после экзекуций.

Тогда появилась идея устроить газовые камеры прямо в концлагерях. Эйхман понял, что найдено настоящее решение. В газовые камеры загоняли людей целыми партиями прямо из эшелонов, а трупы сжигали здесь же в лагерных крематориях.

— Вот это производительность! — гордо сказал Эйхману комендант Освенцима, который первым оценил эффективность газа «циклон Б».

Когда заработали газовые камеры, Эйхман почувствовал себя счастливым. Он понял, что сможет выполнить порученное ему дело. Нацисты отличились тем, что создали индустрию для уничтожения целого народа. Они не были маньяками. Они рассматривали уничтожение евреев как повседневную рутинную работу, которую следует хорошо исполнять.

20 января 1942 года на дачном объекте службы безопасности у берлинского озера Ванзее начальник Главного управления имперской безопасности Рейнхард Гейдрих объяснил высшим чиновникам Третьего рейха, что задача партии и государства уничтожить всех евреев. Эйхман снабдил Гейдриха цифрами для доклада и вел протокол совещания.

В августе 1944 года он доложил Гейдриху и Мюллеру, что четыре миллиона евреев уже уничтожены и еще два миллиона находятся в руках немцев.

Он без устали колесил по Европе, выискивая неучтенных евреев, договариваясь с транспортным ведомством и местными властями о вывозе евреев в лагеря уничтожения. Власти почти всегда шли ему навстречу. Только в Дании и Голландии у Эйхмана возникли затруднения: здесь не хотели выдавать евреев.

Адольф Эйхман с возмущением реагировал на любые попытки спасти евреев, полуевреев или евреев на одну четверть. Он воспринимал это как личную обиду, словно его лишали самого дорогого в жизни.

— Значительно разумнее уничтожить их всех, — объяснял он заблуждающимся товарищам.

Он обижался на попытки отдельных немцев спасти знакомых евреев и не понимал других чиновников Третьего рейха, которые не проявляли рвения в уничтожении евреев и заставляли его писать лишние бумаги.

Через много лет уже в роли подследственного он жаловался израильскому следователю, который вел его дело, на неповоротливость германской бюрократии:

— Каждое центральное ведомство твердо защищало свою сферу деятельности. Если бы не местничество, вся эта писанина была бы не нужна. Строго по инструкции, со всей своей пунктуальностью и аккуратностью они писали и писали. От этого и получились тонны бумажных дел.

Эйхман постоянно докладывал начальству о том, как плохо и медленно идет вывоз евреев в лагеря уничтожения, сколько сложностей встречается на каждом шагу. Зато он обнаружил, что кое-кто обошелся даже без его помощи. Особенно в Прибалтике. Литовцы, латыши и эстонцы сами уничтожили своих евреев. На стороне нацистской Германии в общей сложности сражались сорок тысяч латышей, из них двадцать тысяч — в добровольческих формированиях войск СС. Десять тысяч латышей немецкое командование отметило Железными крестами первого и второго класса.

В войска СС по собственной воле вступили и пятнадцать тысяч эстонцев. Важно подчеркнуть — по собственной воле. Все затхлое, тупое и ленивое словно ждало прихода вермахта.

А ведь Гитлер вовсе не собирался предоставлять Литве, Латвии и Эстонии государственную самостоятельность. Кто имел глаза, видел это и понимал, как нацисты относятся к Прибалтийским государствам. Что же заставляло литовцев, латышей, эстонцев называть себя союзниками, поддерживать Гитлера, восхвалять нацизм?

Прибалты воевали на стороне нацистской Германии не только потому, что успели возненавидеть НКВД и Красную армию после присоединения трех республик к Советскому Союзу. Они ощутили духовное и идеологическое родство с германскими нацистами, их объединяла общность целей и идеалов.

Согласившиеся служить немецким оккупантам литовцы, латыши и эстонцы оказались соучастниками военных преступлений гитлеровского режима против собственного и других народов.

Немецкие войска еще не успевали вступить в прибалтийские города, а местные жители уже убивали коммунистов и устраивали еврейские погромы. В Прибалтике евреи чувствовали себя как в пустыне. Им негде было спрятаться. Соседи оказались страшнее немцев.

4 июля 194! года в Риге сожгли Большую хоральную синагогу, куда согнали около трехсот латвийских и литовских евреев. В Латвии уничтожили около ста тысяч евреев. Немцам помогала вспомогательная латышская полиция.

Историк Маргер Вестерман, изучающий историю уничтожения евреев в Латвии, в мае 1994 года прочитал лекцию в Латвийской академии наук о том, как вспомогательная латышская полиция занималась уничтожением евреев при нацистской оккупации. Когда он закончил выступление, в зале стояла тишина. Позже выступление назвали «позорящим честь Латвии». Родители, братья и сестры Вестермана погибли в рижском гетто.

В Литве с 1941-го по 1944 год в общей сложности уничтожили двести двадцать тысяч евреев, девяносто четыре процента всего еврейского населения республики. Это было сделано в основном местными силами. Литовская полиция не только преданно исполняла указания немцев, но и проявляла инициативу — полицейские сами выискивали повсюду евреев, коммунистов и тех, кто им помогал. Либо сами убивали, либо передавали немцам.

Так что язык не поворачивается называть прибалтийских эсэсовцев борцами за национальную независимость.

Ветераны добровольческих формирований войск СС в Прибалтике получают теперь пенсию от немецкого правительства. Ни один из немногих выживших в Прибалтике евреев, которых уничтожали эти эсэсовцы, ничего не получает.

Когда Литва в 1991 году обрела независимость, то амнистировала всех осужденных советской властью, в том числе и участвовавших в уничтожении евреев. Им даже выдали пособие как невинно пострадавшим… Когда раздались голоса протеста, литовские интеллектуалы возмутились:

— Как эти люди смеют нас в чем-то обвинять? Мы — жертвы, а не они!..

Так же нещадно местное население уничтожало евреев на Украине и в Хорватии. Когда немцы пришли в 1941 году во Львов, националистически