Мысли мечутся. Беспомощные. Спутанные.

− Меня зовут Анастасия… − буквально заставляю себя вытолкнуть фразу. − И я вовсе не принцесса.

Застывшие от страха губы едва-едва шевелятся. Мои пальцы невольно пробегают по его груди, запутываясь в темных волосах. Белая кожа ладони резко контрастирует с его загорелой. Лучше смотреть сюда. Не поднимать голову. Говорить, говорить, говорить… И не задумываться над его реакцией. Не видеть, как в глазах зарождается холод и отчуждение.

− Да… я не принцесса. И даже не житель Ханара… Мизельи… Я с далекого-далекого мира под названием Земля…

Шепот, словно песок, сыпется и разлетается в ночной тишине комнаты. Кожа под моими пальцами становится холоднее… словно в один момент ее омыли морозные воды ледовитого океана. Дракон чуть вздрагивает, но молчит. Все равно молчит. Не перебивает. Ждет, что я скажу дальше.

− Я нашла сережку… красивую. Необычайно красивую. Такой красоты я в жизни не видела. И надела. И оказалась в страшном месте.

Дрожь пробегает по телу. Я вспоминаю и холодную темницу. Угрозы. Разбитую бандуру. Огненные плети, обвивающие запястья. Кожа на руках начинает гореть, будто их снова обжигает магическим огнем.

Дальше говорить становится легче. Лишь фразы иногда прерываются от сбитого дыхания, когда вспоминаю особенно пугающие моменты. Ночь в казематах Ханара. Страх перед королем Ровертом и месье Коломбом. Тяжелые пощечины мадам Кану. Нападение… Разбросанные людские тела. Кровь… Повсюду кровь.

И сама не замечаю, как снова начинаю всхлипывать. Я так хотела казаться сильной. Рассказать все сухо, опираясь лишь на факты, не примешивая эмоции. Но не смогла. Слишком свежи воспоминания, слишком острый ужас. Слишком сильно я боюсь. Не только Сильвестра. Боюсь, что длинные руки короля Роверта тоже рано или поздно меня достанут. И лучше погибнуть тут. Погибнуть моментально и безболезненно. Чем под пытками в Ханаре. 

− Теперь ты можешь меня… меня обвинить в измене и…− последние слова не договариваю.

Дыхание перехватывает, морозом сковывает связки. Сглатываю болезненный комок и поднимаю взгляд. Хоть и страшно, но я должна видеть его глаза, его лицо, когда он решит мою дальнейшую судьбу.

Ох, если бы я могла читать мысли. Если бы я могла разгадать, что означает эта хмурая складка между бровями, угрюмые морщины, прорезающие высокий лоб, поджатые губы, стеклянный взгляд.

Но я не знаю. Только надеяться могу на его снисходительность. И нервно кусать губы, ожидая приговора.

Мои руки по прежнему на его груди, и сердце бьется ровно, отдаваясь каждым стуком в мою ладонь. А мое.. мое стучит так часто, что я боюсь, скоро мне не хватит воздуха, кислорода не хватит…

− Подожди… − внезапно вскакиваю.

Кровь моментально ударяет в виски. Голова идет кругом. А ключица вспыхивает острой болью. Покачиваюсь. Протягиваю руку, чтобы опереться о стену, совсем забыв, что она поврежденная, и с тихим стоном начинаю оседать.

− Ана! − моментально оказываюсь в объятьях короля. − Ты что совсем головой не думаешь?

Сердито рыкает, подхватывая на руки.

− Зачем встала.

− Мне нужно… нужно кое-что тебе отдать. Оно… он в заплечном мешке… − прячу лицо у него на груди. Больная рука плетью свисает. Колючие мурашки пробегают по коже и прячутся на кончиках пальцев.

− Это может подождать, − ворчит мой муж, пытаясь снова меня уложить.

− Нет, не может, − упрямо шепчу. От моего дыхания маленькие волоски на его гуди шевелятся, а кожа покрывается пупырышками.

Над головой раздается то ли стон, то ли вздох.

− Я тебе его принесу, − обреченно говорит.

Укладывает обратно в кровать, подставляя под спину подушку, чтобы я могла сидеть. А спустя несколько минут мне на колени опускается знакомая сумка. Придерживая ее больной рукой, здоровой принимаюсь ковыряться в ворохе вещей. В первую секунду охватывает ужас. Никак не получается найти венец. Пальцы то и дело наталкиваются на все что можно, кроме него. Неужели украли?

На миг прикрываю глаза, пытаясь успокоиться. И снова принимаюсь искать.

Может, высыпать все на постель? Так будет удобнее.

Мысль кажется здравой, и я уже хочу ее воплотить, но внезапно рука натыкается на знакомый колючий ободок. Тащу его наверх, все еще опасаясь ошибиться. Но спустя мгновенье в моей руке оказывается замотанный в тряпицу артефакт.

− Я хотела… Я думала, что он поможет вернуться домой, − протягиваю королю венец. − Тот оборотень… Он хотел его забрать. Поэтому на меня напали. Но я не отдала. Они замыслили что-то плохое, Сил. И я не могла позволить, чтобы ты пострадал.

На последних словах мой голос срывается. На мои похолодевшие пальцы ложатся его. Наши ладони вместе обхватывают золотой обруч.

− Не стоило, Ана. Ты не должна была жертвовать собой, − хриплый голос прорывается сквозь туман воспоминаний.

Обреченно качаю головой.

− Они все равно бы меня убили.

По телу пробегает дрожь.

− Больше они тебя не достанут. Я ведь обещал, Ана. Ты веришь мне?

Встречаюсь с ним взглядом, и сердце пропускает удар. Сжимается болезненно в тугой комочек.

Его руки осторожно высвобождают из моих судорожно сжатых пальцев золотой обруч. Заворожено смотрю, как в неярком свете масляных светильников поблескивают драгоценные камешки на искусно выкованных тоненьких веточках и цветах. Глаза маленьких птичек кажутся живыми и полными огня. В душе зарождается знакомый трепет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Король поднимает венец над моей головой. Медленно и как-то неотвратимо. Затаив дыхание, наблюдаю, как золотистые всполохи, словно искры, пробегают по металлическому плетению. А венец опускается на мои волосы. Тонкий обруч едва ощутимо сжимает лоб. В груди разливается жидкое пламя, прокатывается по всему телу и вспыхивает ярким всполохом в животе.

Его руки скользят по моим спутанным прядям, ложатся на плечи, ласкающими движениями проходятся по оголенным предплечьям. Длинные пальцы переплетаются с моими. И в тишине комнаты звучит окончательный приговор.